– А «Зиммер» намного лучше? – спросила я.
– Дело даже не в этом, – мотнул головой Олег. – Конечно, производители «Зиммера» – лидеры на рынке эндопротезов, и мы давно имеем с ними дело. Они первыми в мире начали разработки и сейчас находятся, так сказать, в авангарде. Но ведь Министерство здравоохранения выделило квоты именно на «Зиммер», а не на «СПАН»! Откуда, черт подери, он вообще взялся? Если бы пациентка шла не по квоте, то Роберт, разумеется, мог предложить ей приобрести тот или иной протез – на усмотрение врача, но в ситуации с Васильевой… Что тебе об этом известно?
– А почему ты спрашиваешь меня? Поинтересуйся у Роберта, ведь я же не хирург-ортопед! Для меня что «Зиммер», что «СПАН» – одна малина, понимаешь?
– Я уже разговаривал с Караевым. Он зол на меня из-за отстранения, но я просто не мог поступить иначе… Он говорит что-то невразумительное – мол, перепутал. Чтобы такой спец – и перепутал? Ни за что не поверю! И потом, протезы не лежат навалом у нас на складе, их каждый раз заказывают комплектом. Откуда, спрашивается, у Роберта взялся протез другой фирмы?
– Замена протеза могла повлиять на исход операции? – спросила я, судорожно сглотнув.
– Нет, – покачал головой Олег. – Это как раз значения не имеет, но – сам факт!
– То есть, – продолжала гнуть свою линию я, – Васильева все равно умерла бы, поставил ли бы Роберт «Зиммер» или «СПАН»?
– Да.
Не знаю, почему, но я почувствовала огромное облегчение. Однако Олег тут же снова вернул меня в состояние стресса.
– И еще меня волнуют анализы пациентки, – сказал он.
– Что-то не так?
– Да в том-то и дело, что все так! – развел руками Олег. – Ни малейшего намека на повышенную свертываемость крови… Если верить Багдасаряну, то причиной смерти стала массированная ТЭЛА, но анализы, предоставленные Робертом, в полном порядке!
– Но ведь Багдасарян сказал, что все могло произойти и без видимых причин, – заметила я. – Ты же и сам знаешь, это случается…
– Не слишком ли много случайностей? В общем, мне это не нравится, и я не удивлюсь, если адвокат, нанятый Васильевыми, нароет что-нибудь. Так что, если ты что-то знаешь, лучше скажи сейчас.
– Ничего я не знаю, – ответила я. – Во всяком случае, ничего такого, что могло бы объяснить смерть Розы Васильевой.
– Ладно, не злись, – примирительно сказал Олег, накрывая мою ладонь, лежащую на столе, своей. Его рука была жесткой и теплой, и я не упустила случая переплести свои пальцы с его. – Просто нам всем сейчас придется нелегко, и надо быть ко всему готовыми. Я не собираюсь афишировать эту нелепость с протезом – в конце концов, это не имеет отношения к смерти пациентки, но, боюсь, за нас возьмутся всерьез, и тогда объяснений не избежать. Роберту придется выдумать что-то правдоподобное, потому что даже я не верю в то, что он ошибся. Моей задачей является защищать своих людей, и Роберт, как это мне ни неприятно, тоже к ним относится, но я могу делать это лишь до тех пор, пока не сомневаюсь в их правоте. Я не стану покрывать Караева, если окажется, что он что-то недоговаривает. И тебе не советую, – добавил он, крепко держа мои пальцы в своих.