Сейчас наш дом был похож на большой океанский лайнер, который медленно плывет в темноте. Над ним мерцали в черном небе звезды, на антеннах загорелись красные габаритные огоньки, окна светились разноцветными иллюминаторами, а белье на балконах трепал ветерок как сигнальные вымпелы.

Правда, на корабле все знают друг друга и всегда готовы прийти на помощь, а в нашем доме не сложился дружный экипаж. Никто ни с кем не здоровается к не ходит в гости, а на субботники по уборке и озеленению прилегающей территории выходят всего девять пенсионеров и девять их пионеров.

Мы с Алешкой живем здесь с рожденья — я уже тринадцать лет, а он только семь, но до сих пор под крышей дома своего знаем только одноклассников и ближайших соседей.

Издержки урбанизации, говорит папа.

— Родители пришли! — вдруг закричал Алешка. — Свет у нас зажегся.

— Это не у нас, — посмотрел я на окна. — У соседей. Считать разучился?

И тут вдруг сообразил, что никаких соседей не может быть в сорок первой квартире: они какие-то научные работники и всегда живут за границей. Но кто же тогда зажег свет? Может, жулики забрались? Это ведь совсем нетрудно — хозяева даже свои замки не врезали, а те, что строители поставили, так они во всем доме одинаковые, к ним любые ключи подходят. Мы тоже брали их у нижних соседей, когда у нас был один замок и от него все время терялись ключи.

Правда, в этой квартире нечего красть. Туда даже мебель не завезли. Тетя Оля, наш комендант — она все про всех знает, ей так положено, — говорила маме, что жильцы из сорок первой квартиры только холодильник на кухню поставили и человеческий скелет в коридоре, как экспонат. А зачем жуликам скелет? — у них и так проблем хватает.

Тут свет в окнах погас, и через некоторое время из подъезда вышел какой-то незнакомый человек с чемоданом и сел в машину. Когда она проезжала мимо нас, он чиркнул зажигалкой, закуривая, и осветил свое лицо с черной повязкой на глазу.

— Пряма пират какой-то, — прошептал Алешка и придвинулся ко мне. — Нападет еще…

— Нужен ты ему больно, — сказал я.

Но почему же в пустой квартире, где никто не живет, зажегся вдруг свет? Эта загадка долго, минут пятнадцать, не давала мне покоя. До тех пор, пока в ночной тишине не послышались дружные шаги. Особенно звонко стучали мамины любимые туфли и папин зонтик. Мама всегда велит брать ему зонтик, когда они отправляются куда-то вместе, — тогда наверняка не будет дождя.

И вот они идут рядышком, такие молодые и красивые, и держатся за ручки как мальчик с девочкой.

Тут Алешка завизжал от радости и бросился из кустов на дорогу. Мама вскрикнула и подскочила, будто ей под ноги метнулась чужая кошка. А потом стала кричать:

Это что за фокусы? Ночь на дворе, а они до сих пор не спят!

— А нам негде спать, — сказал Алешка. — Мы бездомные, как бедные пираты.

— Прелесть какая, — тихо сказала мама и взялась за сердце. Она, наверное, подумала, что мы сожгли, взорвали или затопили квартиру.

— Вы ключи нам не оставили, — успокоил ее я.

Мама виновато ахнула и начала быстро копаться в сумочке. Там все зазвенело, зашуршало и стало падать на асфальт. Мы с Алешкой все подобрали, и мама дала нам по бутерброду с икрой, завернутые в промокшие бумажные салфетки, но ключи так и не нашла и сказала папе: