Леня решил весь день посвятить отдыху, устройству и обзаведению хозяйством — ведь у него ничего не было, даже спичек. Те две штуки, что он когда-то припрятал, не годились, головки их искрошились и облезли. Значит, надо и об огне подумать. Но это — позже. Этой ночью он все равно костер разводить не будет. Во-первых, опасно, Косой и Чиграш могут быть еще недалеко, могут и вернуться — что им в головы взбредет, кто знает. Во-вторых, он сегодня в разведку пойдет. Нельзя их след терять, надо держаться к ним поближе, ловить удобный случай, чтобы посчитаться. Сейчас они где-то в той стороне, дня два еще там будут стоять, золотишко искать. Так что ночью он выйдет на них — посмотрит, послушает, а там видно будет…

А сейчас — жрать! Леня выбрался из своей норы, потянулся сладко, огляделся. Пуста была тайга на первый взгляд. По Леня знал, что полна она жизнью, надо только искать — все, что необходимо, найдешь. Он снова перетянул ногу — она совсем уже не беспокоила его — и выбрался наверх, внизу все равно среди камней ничего нет. И начал бродить, как собака, принюхиваясь, ловя сырой грибной запах. И вот они, родимые! Много было перестоявших, гнилых и червивых — кому здесь собирать. Но хватало и хороших. Леня складывал их в подол рубахи, а сыроежки жевал на ходу.

Через полчаса он вернулся к своему логову и только высыпал добычу — тут, кроме грибов, и брусника была, — как свалился от острой рези в животе. Леня не испугался: понимал, что это не отравление, а просто реакция отвыкшего от пищи желудка, который старался избавиться от нее. Его вырвало, и боль прошла. И снова захотелось есть. Леня напился из лужицы, стоя над ней на четвереньках, и бросил в рот горсть ягод. Долго жевал, сосал их и глотал только сок, выплевывая кожуру и косточки — позавтракал.

Сейчас бы еще шашлычок грибной! К обеду. Ничего, будет и шашлычок. Отдохнуть надо только немного. И Леня опять забрался в берлогу и всласть поспал, проснувшись опять же от голода.

Теперь нужен огонь. Для бывалого, знающего человека это не проблема. Как добыть огонь, Леня знал. Как-то в одном из походов он смастерил для экзотики индейский приборчик в виде маленького лука, испытал его, торжественно разведя костер, и хранил его дома, на полке, среди камешков, ракушек, сухих морских звезд и других памятных походных трофеев.

Так что опыт был, можно надеяться на успех, и Леня с жаром взялся за дело.

Вскоре он, гордый, как шаман удавшимся колдовством, сидел на корточках возле яростно трещавших в огне сухих еловых веточек и осторожно подкидывал в костер сучья потолще.

Потом он подложил еще хороших березовых дров, наломал веток черемухи, зубами стащил с них кору, нанизал грибы, обложил костер крупными камнями и, когда он жарко зардел углями, положил на камни сразу шесть шампуров.

Запах поджаривающихся грибов закружил ему голову, рот наполнился слюной, мелко задрожали пальцы. Но Леня терпеливо ждал — торопиться, рисковать ему было нельзя.

Наконец он снял готовые грибы, положил им на смену еще несколько порций и, обжигаясь, урча, стал обгладывать и обсасывать шампуры… Сейчас бы еще чайку, но сгодится пока и водица из лужи — не до жира.