Увидев новоприбывших, Иванов отложил планшет, встал.
— Товарищи, прошу ко мне. Нет, не надо в одну шеренгу, мы не в армии.
Мы собрались.
— Позвольте представиться. Меня зовут товарищ Иванов. Я специальный уполномоченный ГАБ. Уполномочен я в данном случае организовать Эскадрилью Особого Назначения. Личный состав, то есть вы, отобран по весьма строгим критериям. Коротко скажу: считайте себя элитной штрафной эскадрильей. Именно так: штрафной и элитной.
— Прошу прощения! — поднял руку один из пилотов. — Как ваше имя-отчество? И звание? Как обращаться к вам?
Спецуполномоченный слегка скривился.
— Обращайтесь ко мне, как я и сказал: товарищ Иванов. Имя мое вам без надобности. С днем ангела мы друг друга поздравлять не будем. Еще вопросы? Хорошо. Задачи эскадрильи будут сугубо секретные. В основном это разведка. А также разные мероприятия, не имеющие прямого законного обоснования, но необходимые для страны. Официально мы не существуем. Вы подчиняетесь только мне или моему заместителю: товарищу Браун-Железновой. — Кивок в сторону Саши. — Я подчиняюсь непосредственно Центру. Вы должны понимать, что это значит.
О да, мы понимали. Центр, особенно когда не называют конкретных имен и названий — это очень круто. И подчинение без посредников тоже круто.
— У нас огромные, почти неограниченные права. Точнее, права наши ограничены лишь требованиями целесообразности. Всё, что целесообразно и на пользу дела — хорошо. Сообразно, ответственность на нас огромная. Страшная ответственность. Как я уже сказал, официально нас не существует. Более того, почти весь личный состав числится погибшим, пропавшим без вести или отбывающим различные сроки заключения. В случае успеха нашей деятельности вы будете восстановлены в званиях, личные дела будут абсолютно чисты. Стаж засчитают по военным нормам: год за три. При этом нужен контроль за вашей деятельностью. Присяга в нашем случае — не гарантия. Поэтому каждому из вас будет имплантирована миниатюрная бомба с дистанционным взрывателем. В район первого шейного позвонка…
— Кнопка, амиго! — перебил его Сантуш и зловеще ухмыльнулся. — У кого будет кнопка?
— Товарищ. Товарищ, а не амиго, с вашего позволения. — Иванов подарил Комачо колючий взгляд.
— Товарищ, а флуггеры тоже заминируют? Хорошая гарантия, не будь я Павел Кутайсов! — Пилот, подавший голос, аж подпрыгнул от эмоций.
— Кнопка будет у меня, это раз. Флуггеры будут заминированы, это два.
— Отказ от вашего благородного предложения не предусмотрен? — спросил Кутайсов.
— Из ворот этого склада у вас две дороги. Первый — в состав ЭОН. Второй… вы уже являетесь носителями гостайны высшего разряда. Понимаете мою мысль?
И это мы понимали. Даже саркастический Павел Кутайсов — гладко выбритый шатен кирасирского сложения. То есть высокий, длиннорукий и кривоногий.
Иванов между тем продолжал:
— Слово предоставляется… если никто не возражает… лейтенанту Степашину.
Из своего угла поднялся тот замеченный ранее осназовец, выбивавшийся из нашей летучей компании.
— Здравия желаю. Я — Лев Степашин, комвзвода 92-й отдельной роты особого назначения.