— И вы помогли ей, — кивнул Барбо, вспомнив то утро. — Да-да, вам удалось поставить ее на ноги, но потом, через минуту или две, немного походив, она вновь повалилась на бок.

— Овцы подвержены странным заболеваниям, — вздохнул Рик, — Или, говоря иными словами, овцы подвержены многочисленным болезням, симптомы которых крайне схожи; животное попросту не может подняться, поэтому невозможно определить, насколько серьезно положение — вполне вероятно, что овца лишь подвернула ногу, как возможно и то, что животное прямо на ваших глазах умирает от столбняка. Моя овца как раз и погибла от столбняка.

— Прямо здесь? — спросил Барбо. — На крыше?

— Сено, — вяло пояснил Рик. — В тот единственный раз я поленился полностью снять проволоку с сена, и Гроучо — так его звали — поцарапался и подхватил столбняк. Я отвез его к ветеринару, но он умер. Гроучо никак не шел у меня из головы, и в конце концов я позвонил в один из магазинов, которые торгуют поддельными животными. Я показал им фотографию Гроучо, и они собрали для меня вот этот образец, — он кивнул на развалившуюся у его ног эрзац-овцу, которая продолжала целенаправленно жевать жвачку, внимательно следя за каждым движением хозяина и любым намеком на овес. — Великолепная работа. И я уделяю ей так же много внимания и заботы, как будто она настоящая, но… — он запнулся и пожал плечами.

— …Это не одно и то же, — досказал за него Барбо.

— Да, но очень похоже. Вы чувствуете почти то же самое, ухаживая за ней; вам приходится следить за ней так же внимательно, как и за настоящей. В любой момент механизм может сломаться, и тогда все соседи в доме сразу же узнают. Я шесть раз возил ее в мастерскую, в основном из-за мелких неполадок, и никто ничего не замечал; но если случится что-либо серьезное — например, может треснуть диск с записью и она начнет блеять без остановки, — то всем сразу станет ясно, что произошла механическая поломка в механизме. Конечно, — продолжал Рик, — на грузовике, который забирает животных в ремонт, имеется надпись «ВЕТЕРИНАРНАЯ КЛИНИКА такая-то…» И водитель одет, как настоящий ветеринарный врач, в белый халат… — Рик посмотрел на часы, неожиданно вспомнив о времени. — Мне пора отправляться на работу, — сообщил он Барбо. — Увидимся вечером.

Рик уже подходил к своему кару, когда Барбо окликнул его и поспешно произнес:

— Знаете… я… одним словом, никто в нашем здании ничего не будет знать…

Замявшись, Рик собрался было поблагодарить соседа, но потом какое-то странное отчаяние, напоминающее депрессию Айрен, будто похлопало его по плечу, и он ответил:

— Даже и не знаю… возможно, это не имеет никакого значения?

— Но на вас станут смотреть сверху вниз. Не все, но многие. Вы же знаете, как люди относятся к тем, кто не проявляет заботы о животных; их считают аморальными антиэмпатами. Я хочу сказать, с точки зрения закона это не есть преступление, как его оценивали сразу после Завершающей Мировой Войны, но то старое чувство презрения продолжает жить в их сердцах и душах.

— Боже! — воскликнул Рик и развел руками, подчеркивая тщетность своих усилий. — Я хочу иметь животное. Я изо всех сил стараюсь приобрести хоть одно. Но на свое жалованье, на ту мелочь, что получает городской служащий…