Рик вспомнил, что каталог «Сидни» помечал сов буквой «в» — вымершие; крошечные аккуратные буквы «в» были разбросаны то тут, то там по всему каталогу.

Шагая следом за девушкой, он проверил свои подозрения, заглянув в каталог «Сидни», и не ошибся. «„Сидни“ никогда не ошибается, — сказал он себе. — Вот почему мы все так уверены в нем. Разве наши желания, даже самые благие, могут изменить суть происходящего?»

— Ваша сова поддельная, — с неожиданной уверенностью заявил он; разочарование его усилилось до безысходности.

— Нет. — Рейчел Роузен улыбнулась, и Рик на фоне иссиня-черных волос и темных глаз девушки отметил ряд ровных, мелких, почти прозрачных зубов.

— Но «Сидни» свидетельствует, что… — Рик протянул ей каталог, чтобы она увидела. Он очень хотел доказать ей…

— Мы никогда ничего не покупаем у «Сидни». Как и у других официальных торговцев. Наша коллекция пополняется за счет поступлений от частных ловцов, а закупочные пены мы просто не разглашаем, — сообщила девушка. — К тому же в штате компании есть собственные натуралисты, в данный момент они работают в Канаде. Там еще остались значительные территории, покрытые лесом, значительные — по нашим нынешним меркам. Но и их достаточно для обитания мелких животных, а иногда и птиц.

Рик долго стоял, вперившись в сову, которая дремала, держась за сухую жердь. Тысячи мыслей одновременно всколыхнулись в его сознании, мысль о войне, о тех днях, когда совы одна за другой начали падать на землю; он вспомнил, как в детстве узнавал о том, что один за другим вымирают виды животных, как газеты сообщали буквально каждый день: «Вчера умерла последняя лисица…», «Сегодня умер последний барсук…» — до тех пор, пока людям не надоело читать бесконечные некрологи.

Но прежде всего Рик думал о том, как сильно хочет заполучить настоящее животное; помимо его желания в нем всколыхнулась подлинная ненависть к электрической овце, за которой он должен ухаживать, о которой вынужден заботиться как о настоящей. «Деспотизм вещи, — думал он, — которая не знает, что существую я. Как и андроиды, не способные оценить существование кого-то, кроме самих себя». Рик впервые задумался о невероятном сходстве электрического животного и анди.

«Электрическое животное, — отметил он, — можно рассматривать как упрощенную разновидность робота, замкнутого на себя самого. И наоборот, андроидов можно рассматривать как высокоразвитую эволюционировавшую модификацию эрзац-животного». Оба определения вызвали в нем чувство неприязни.

— Если вы решите продать сову, — сказал он девушке, — сколько вы возьмете за нее и какой попросите аванс?

— Мы никогда не продадим нашу сову, — ответила Рейчел. Она испытующе посмотрела на Рика — смесь удовлетворения и жалости; по крайней мере, именно это он прочитал на ее лице. — И даже если мы решим продать сову, вы едва ли сможете за нее заплатить. Какое животное вы держите дома?

— Овцу, — ответил он, — черномордую суффолкскую овцу.

— У вас нет причин для сожаления.

— Я счастлив, — ответил Рик, — просто я всегда хотел иметь сову, даже до того дня, как они начали падать замертво, — и тут же добавил: — Все, кроме вашей.