— Нет, там понимают толк в женской красоте. Девочкам с детства не дают много двигаться и специально откармливают. Моя тамошняя супруга была просто совершенством.

Все побрели обратно по пыльной дороге; Киросиров остался один. Бедняга забрался в беседку и уныло провожал глазами уходящих.

— А зубы тяжело вырывать? — осведомился у Тоннера Глазьев.

— Главное — иметь чутье. Если понимаешь, в какую сторону рвать — выскочит сам, как у купчихи. Если нет — и с тебя семь потов сойдет, и пациенту челюсть разворотишь.

— Хорошая работенка, — мечтательно протянул Антон Альбертович. — Чик — и пять рублей в кармане. Сотня пациентов в день — и жить можно припеваючи! Научите?

— Глазьев, вы поклялись больше не врачевать, — возмущенно прошептал Тоннер.

— Все. Молчу, молчу!

— Все потому, что за стол тринадцать человек село. — Генерал, отведав бульона, решил поделиться своими соображениями.

— Как тринадцать?! Когда?! — воскликнул Рухнов.

— Вечером, в трофейной, чай пить! Сами посчитайте: мы — восемь путников, задержанных из-за пожара на мосту, Северский, Антон Альбертыч, Киросиров, Митя и вы, Михаил Ильич! — Генерал победно осмотрел обедающих.

— Что из того? — спросил Роос.

— Как? Примету не знаете? Ни в коем случае тринадцать за столом сидеть не должны! Один из них обязательно в течение года умрет! У нас и дня не прошло, а двоих уже нет.

— Это факт научный? — Роос перестал кушать и достал свой блокнот.

— Общеизвестный, мильон раз подтвержденный. — Веригин говорил столь убедительно, что этнограф принялся записывать.

— Скорее местное суеверие. — Настроение у Тоннера было ужасное. Перед обедом он вместе с Митей и Глазьевым зашел к старой княгине. Услышав про смерть сына, старуха попыталась привстать с кресла. Заплетающимся языком спросила:

— А Митенька жив? — словно племянник не стоял перед нею, и, не дождавшись ответа, рухнула в беспамятстве. Нашатырь не помог — княгиня захрипела, лицо ее налилось кровью. Доктора стали готовить кровопускание, но опоздали. Левая рука старушки, как плеть, повисла вдоль туловища. Апоплексический удар!

— Почему вы, доктора, вековую мудрость отвергаете? Все по немецким книжкам русскую душу лечить пытаетесь! — Веригин повернулся к Илье Андреевичу: — Зря, зря вы в приметы не верите. Почему в шахматы вчера проиграли, знаете?

— Митя ловушку подстроил, весьма хитроумную.

— Нет, милый мой, потому что спиной к луне сели!

— Ну, знаете ли… — не нашелся Тоннер.

— Я-то знаю. А вам скептицизм дорого обойдется, — посочувствовал Веригин

— А где Тучин? — В столовую вошел Киросиров. Телегу у беседки пришлось ждать долго.

— Спит. Я генеральского денщика у комнаты поставил, чтобы приятель, — Терлецкий кивнул на Угарова, — предупредить не смог.

— Очень разумно, — похвалил урядник. — Пора Тучину допрос учинить!

— Да, наворотил «Великий князь» дел. Сходи, Гришка, прикажи денщику привести его сюда! — распорядился Веригин.

— Кто это — Великий князь? — не понял Киросиров.

Пока лакей ходил за Тучиным, генерал рассказал историю своего знакомства с молодыми людьми.

Раздраженный Тучин явился в халате и накинулся на генерала: