— Ну, что понял, что беречься надо! Ты не просто боярин, ты лекарь мой! Думаешь, я за эти годы не понял, что ты меня вновь на ноги поставил. Я же даже на коня сесть толком не мог, так шея болела. Так, что хочешь или нет, а будет теперь у тебя охрана вторая, которую я сам назначу.

Он стукнул посохом по полу и в тот же момент в палату забежал один из стрельцов.

— Быстро Ивашку Брянцева сюда, — приказал царь, и стрелец моментально испарился.

Через пару минут запыхавшийся Иван уже стоял на коленях перед царем.

Иоанн Васильевич, видимо слегка удовлетворенный, данным мне нагоняем, уже спокойней сказал:

— Ивашка, вот Щепотнев стоит перед тобой, чтобы берегли его, как зеницу ока. Что хотите делайте, но чтобы он жив оставался…

Иван, пользуясь тем, что повернулся лицом ко мне, и царю не было видно, скорчил гримасу, которая, скорее всего, должна была показать его удивление этим приказом.

Он вновь повернулся к Иоанну Васильевичу и низко поклонившись, заверил того:

— Все будет исполнено Иоанн Васильевич, жизни не пожалеем, а лекаря сохраним для тебя.

Царь махнул рукой, и мы с Брянцевым с поклонами вышли из палаты, куда немедленно хлынула толпа ожидавших у дверей бояр. Они заходили, кидая на меня любопытные взгляды, всем было интересно, чего это Иоанн Васильевич нарушил уже сложившийся обычай и вызвал своего лекаря в неурочный час.

Мы прошли через несколько палат, и вышли на высокое крыльцо царских покоев. Денек был хорош, опускающееся солнце ярко светило на ярко синем небе, на крышах сверкал снег, а вот мое настроение что-то было не очень. Брянцев повернулся ко мне и заговорил с сочувствием.

— Ну, что Сергий Аникитович, повезло еще тебе, слышал бы ты, как государь тебя до этого поносил. Видимо, успокоился, пока твоего приезда ожидал.

Так вот слушай, с сегодняшнего дня из Москвы тебе никуда. И все поездки теперь только из дома в Кремль, да в школу твою лекарскую. Государь хотел и туда запретить ездить, да вспомнил, что друкарня там у тебя имеется, за которой глаз нужен.

Я стоял, слушал слова Брянцева и думал, что в вотчины свои я теперь, наверно не попаду никогда.

Пока мы разговаривали к нам подошел, чем-то довольный Кошкаров. Я предполагал, чем он был доволен. Если его требования я периодически пропускал мимо ушей, то недвусмысленный приказ царя придется выполнять.

Брянцев оборвал свои нравоучения, и поздоровался с Борисом и они начали тут же обговаривать, как будут беречь мое тело. Они разговаривали довольно долго и мороз начал уже пощипывать щеки, поэтому я решить все же заговорить.

— Борис, а ты помнишь, куда сегодня я еще собирался. Хованские еще вчера извещены, что я к ним по делу особому приеду. Давай поехали, а то сам князь недолгий гость в Москве, в зимний поход опять приказано ему идти.

Иван и Борис закончили разговор, из которого я понял, что охрана моего подворья ляжет теперь и на стрельцов, кроме того, будет усилена охрана аптекарского приказа, и даже в монастыре также будет десяток стрельцов в помощь монахам.

Брянцев ушел в палаты, а мы с Борисом спустились вниз, и, усевшись на коней отправились к Хованским.