Гигантскими шагами я преодолел последние метры до кустов и ворвался в них, как берсерк. Размахивал палкой во все стороны, пробивая себе дорогу, и вырвался на оперативный простор. От увиденного зрелища у меня перехватило дыхание. Травянистый берег, через несколько шагов переходящий в песчаный, упирался в широкую и чистую реку. Воды неторопливо плыли, вонзаясь недалеко от берега в огромный валун, охватывали его с обоих сторон, создавая волну, и уходили далеко-далеко вдаль. Лёгкий прибой омывал песок, мелкие камушки и продолговатые тёмно-зелёные раковины.

Я встряхнул головой, желая убедиться, что это не мираж и рассмотрел противоположный берег. До него было метров 500, а может и больше. В расстояниях я разбирался лишь приблизительно. Тихие зеркальные воды омывали крутой берег, сплошь заросший кустарником и гибкими деревьями наподобие нашей ивы. Деревья склонялись над водой, стелились ветвями и, казалось, желали напиться. Я прислонил руку ко лбу, прикрываясь от солнца, и понял, что конца и края у реки нет. Слева она простиралась до самого горизонта, а справа терялась где-то за далёким поворотом, исчезающим в лиственном лесу. Мелкая безымянная речушка, которая меня сюда вывела, шагах в 20-ти по правую руку спокойно сливалась со своей старшей сестрой. Создавала несильный поток и затем растворялась в ней.

Призывно мяукнул Уилсон, когда смог пробраться через высокие и плотные кусты. Он запрыгал на одном месте, как кузнечик, пищал не переставая и смотрел в сторону берега. Я проследил за его взглядом и тоже подпрыгнул, как кузнечик. В десятке метров от нас на жёлтом песке с лёгкостью можно было рассмотреть серо-зелёные панцири, похожие на черепашьи. Я присмотрелся, увидел широко расставленные когтистые лапы, треугольные хищные морды с беззубыми пастями и подпрыгнул ещё раз. А когда черепахи заметили меня и стали торопливо сдавать к воде, заорал, обращаясь к котёнку:

— Что стоишь!? Хватай, какая ближе!

Я перехватил палку поудобнее и, подгоняемый голодом, устремился в атаку. Черепах было не менее десятка и они грелись на горячем песке. Но заметив меня, перестали принимать солнечные ванны и занялись куда более важной задачей — постарались спасти свои жизни. Получилось это не у всех. Я сразу выделил взглядом самую большую, очутился рядом в два прыжка, и со всего размаху зарядил по панцирю. Черепаха в панике спрятала морду и лапы, а мои лапы обожгла вибрация после бездумного удара. Панцирь я даже не поцарапал, а ладони словно онемели.

Где-то недалеко призывно кричал Уилсон, но я не стал его выискивать. После первой же попытки понял, что черепаха раньше умрёт от смеха, чем от моего удара по панцирю и схватил её. Почувствовал приличный вес и с размаху запустил её в кусты: так хоть до воды не сможет быстро добраться. Затем, наконец-то, заметил Уилсона, который бесстрашно прыгал возле другой хищницы и ловко уворачивался, когда она щёлкала пастью, пытаясь ухватить его за нос. Он не давал ей уйти в воду и я поспешил на помощь. Заметив или почувствовав моё приближение, она затаилась в панцире и в следующую секунду полетела в кусты вслед за первой.