— Удачи.

Убедившись, что за ним никто не следит, Рейтель позвонил Шелестову. Командир группы ответил сразу:

— Алло!

— Поднимай своих, скоро подъеду.

— Мои на ногах. Жду.

Вскоре «Фольксваген» заехал за угол усадьбы дома № 14 по улице Аспарос.

Рейтель зашел в дом через сад. Поприветствовал Шелестова и находящихся с ним офицеров. Присели за круглый стол.

Рейтель улыбнулся:

— Маетесь, товарищи диверсанты?

— Да, хорошо бы поработать, — проговорил Сосновский.

— Будет работа, сегодня все решится. Начинаем операцию.

Он передал суть донесения из центра.

Шелестов кивнул:

— Отлично. Надоел этот дом, эта мертвая улица.

— Теперь, — сказал Рейтель, — слово за тобой, майор.

— А что говорить? Если пилот дома, да еще с крепкого бодуна, надо брать его и выходить к центру.

Рейтель сказал:

— Я тут подумал, а стоит ли рисковать, оставляя на момент бомбежки Грунова в центре?

Офицеры с интересом посмотрели на разведчика.

Шелестов спросил:

— У тебя родился новый план?

— Да, я предлагаю до 10.00 вывезти Грунова за пределы объекта.

— Ты знаешь, как это сделать?

— Да, и тогда не понадобится выводить Сосновского к сектору «В». Центр сообщил, что наша просьба не задеть место нахождения группы и Сосновского будет учтена, но это совершенно не означает, что пилоты отбомбятся в пределах установленного квадрата. У них будет время только на один заход, да и то если удастся прорваться через противовоздушную оборону, особенно под Ригой, где бомбардировщики пойдут на предельно малой высоте.

— Что за план? — спросил Шелестов.

— Сейчас мы отработаем гауптмана Шварца, забираем его и колонной из «Фольксвагена» и «Опеля» едем к центру. К месту возвышенности. Вы остаетесь, я отправляюсь в центр, устраиваю Грунову разнос за то, что возвышенность не контролируется охраной. Реакцию полковника предугадать несложно. Он захочет лично осмотреть ее.

Шелестов улыбнулся:

— Ты решил привезти предателя прямо к нам в руки?

— Да.

— Но по времени это рискованно. Нет никакой гарантии, что наши бомбардировщики не выйдут к цели раньше 10 часов. И тогда ты окажешься под бомбами, и шансов выжить практически не останется.

— Я постараюсь успеть. А для этого надо поторопиться и быть у центра не позднее 9 часов.

— Мы готовы, выезжаем. Сейчас 8.10. Вполне успеем.

— Да. И еще, вот тебе, майор, карта, где указан маршрут выхода к селению Зирбе, к аэродрому, где стоят бомбардировщики Шварца.

— Но ты же должен поехать с нами, без тебя мы все не уместимся в «Опеле».

— Разберемся, а карта — на крайний случай. Со мной может произойти все, что угодно, хотя я надеюсь на лучшее. Крестом обозначена площадка, там будет с 10 часов стоять «Кюбельваген», в нем «ППШ», гранаты на случай, если охрана аэродрома окажет сопротивление. Особо времени на захват самолета у вас не будет. В «Кюбельвагене» должен быть Сосновский в форме гауптмана.

— Это мы уже обсуждали. А ты уверен, что гауптман Шварц сейчас в квартире?

— Да, за ним смотрят подпольщики.

Шелестов вздохнул:

— Придется вырубить капитана, времени на отработку не остается.

— Я сделаю его на время послушным. Гауптштурмфюрер Кесгер как-то подарил мне препарат, лишающий человека воли и затуманивающий сознание, при этом оставляющий его в состоянии выполнять команды. А шприц принесла с работы Инга.