Впрочем, некогда уже было выяснять происхождение денег. Дорофей достал пистолет и направил его на Кракова. Он всем своим видом давал понять, что выстрелит. Краков зажмурил глаза.

— Не-ет!

— Заявишь в ментовку, точно грохну! — на ходу крикнул Дорофей.

Не успели они выйти из дома, как за воротами послышался шум. Подъехала машина, открылась калитка, но к этому времени Дорофей был уж глубоко в темноте. Забор не стал для них препятствием, путь к машине не занял много времени. И Сантик с Ритой был на месте.

Дорофей с ходу достал нож, размахнулся, будто собирался ударить Риту, но всего лишь срезал веревки с ее ног. А руки развязывать не стал. И кляп изо рта не вытащил.

— Будешь языком трепать, мы еще встретимся.

Дорофей вытащил Риту из машины, столкнул на землю. И пока она поднималась, занял свое место.

— Рвем на Москву! — нарочно громко сказал он.

Рита, конечно же, молчать не станет, она расскажет все. И про Москву не забудет.

Но Дорофей туда не собирается. Он возвращается в Алтанайск. Чтобы снова поставить там всех на уши. И очень скоро его именем будут пугать не только детей, но и взрослых.

Жак лежал с открытыми глазами. Лицо каменное, взгляд неподвижный, тело безжизненное.

— Жак! — Зоя не знала, что и думать.

То ли Жак умер, то ли пришел в себя.

— Жак, ты меня слышишь? — Она взяла его за руку.

Но Жак даже не шелохнулся. И взгляд как был, так и остался стеклянным. Но почему тогда на мониторе пульсирует линия жизни? Почему считывается пульс?

— Жак, если ты меня разыгрываешь, я тебя знать не знаю.

Взгляд вдруг ожил, щека дернулась, губы тронула улыбка.

— Жак, ты скотина!

Жак попытался улыбнуться еще шире, но по лицу пробежала судорога, и глаза закрылись. А линия жизни пошла на затухание.

— Врача! — заорала Зоя.

Дверь открылась, в палату вбежала медсестра, тут же появился врач. Зою выставили из палаты, и она опустилась на скамью, на которой только что сидел охранник.

Минут через пять из палаты вышел врач — худой, измученный после ночной смены, небритый.

— Все!

Сердце ухнуло в груди, проваливаясь куда-то вниз. Но душа разлетелась на две половины, и сердце устремилось к самим пяткам.

— Будет жить! — улыбнулся врач.

Сердце встало на место, в мир перед глазами вернулись цветные краски. Но так вдруг захотелось задушить доктора.

— Сегодня что, день клоуна? — спросила Зоя.

— Наверное, — озадаченно глянув на нее, кивнул врач.

Он сам понял, что перегнул палку.

— Или это Жак попросил?

— Он еще не может просить… Еще не может говорить…

Зоя качнула головой, не соглашаясь с врачом. Она знала, в каком состоянии вышел из комы Ставр. Он сразу же заговорил… Впрочем, у всех все по-разному.

Жак лежал с закрытыми глазами, он ничего не видел и не слышал, но в чертах его лица уже теплилась жизнь.

— Он спит, — тихо сказала Зойка.

— Пусть. — Захар обнял ее за плечи и прижал к себе.

Но Зойка вдруг отстранилась от него.

— Не надо.

Захар глянул на нее с пониманием. Но его щека при этом вдруг нервно дернулась. Да, он все понимал, но почему-то на душе стало больно. Как будто шуруп в нее вкрутили.

— Я была первой, кого увидел Жак.