Марина, делившая деревянный диванчик с Наташей Верченко, сдержала улыбку: послушал бы Коля свой собственный голосок!

– Проанализировав ситуацию, – продолжил капитан, – мы пришли к выводу, что встреча была случайной. А судя по времени, Миха мог в тот день выехать в Одессу…

– Или на дачу, – подал голос аналитик, которого все звали Лукичом. – Или это простое совпадение.

Марина не выдержала, посмотрела на Ершова. Григорий будто ждал ее взгляда – и робко улыбнулся в ответ.

– Ясно, – кивнул Олейник, вертя в пальцах дешевую шариковую ручку. – Шо по Черноусову?

– А вот тут ситуация более занятная, – Славин выпрямился и повел могучими плечами. – В день встречи с Михой Иван Пантелеевич находился в поликлинике – выписывал рецепт у ухогорлоноса. Ему стало плохо, он присел на скамью, чтобы отдышаться. Вот тогда-то и подошел Миха – в белом халате и шапочке. Он сразу, без разговоров, занялся Черноусовым – водил руками вокруг его головы, чуть касаясь волос. Процедура длилась недолго, от силы пару минут. Потом Миха сказал: «Теперь вам будет полегче. Выздоравливайте!» И ушел. Почему я сказал, что эта ситуация занятная? Она хорошо увязывается со случаем Светланы Шевелевой, причем сразу по нескольким параметрам.

– Ага… – протянул полковник. – Товарищ Верченко, вам слово.

Наташа вскочила, подошла, волнуясь, к столу и заговорила высоким ломким голоском:

– Света Шевелева виделась с Михой в той же поликлинике, примерно за неделю до начала своего выздоровления. Светлане назначали группу инвалидности и отправили на рентген, потом на массаж. По ее словам, медсестра сказала, что врач скоро подойдет, и вышла. Почти сразу появился Хилер… Правда, когда я показывала Шевелевой фотографию Михи, она его не сразу узнала. А потом прикрыла рукой нижнюю часть лица на снимке и сказала, что глаза – точно его. Миха был в белом халате, шапочке и полумаске, которыми пользуются медики. Он коротко сообщил, что сделает ей бесконтактный массаж, и помог девушке перевернуться на живот. По словам Светы, ей тогда было все равно и особого внимания на процедуру она не обратила. А неделю спустя смогла пошевелить пальцами ног…

Наташкин голос приобрел стеклянность, и она смолкла, боясь расчувствоваться.

– Хочу отметить, Василий Федорович, – негромко произнес Лукич, – что процесс исцеления во всех трех случаях длился очень по-разному. Если Кацману или Черноусову хватило всего нескольких дней, чтобы прийти в норму, то выздоровление Шевелевой заняло больше полутора месяцев. То есть о безграничности способностей Михи говорить не стоит.

– Понятно. – Олейник покивал лысоватой головой, глядя в пухлую тетрадь. – Понятно… Хотя – стоп. Об исцелении Шевелеву спрашивали и до нас. Врачи, кажется. Она тогда сказала, шо выздоровела благодаря йоге и иглоукалыванию.

– Да, – быстро закивала Верченко, – это версия Светы и ее мамы. А как еще они могли объяснить то, что случилось? Ведь мимоходом встреченный Миха даже не обещал Светлане, что та будет ходить, и понять, что именно его вмешательство повлияло на благоприятный исход… – Наташа затрясла головой. – Как? Зато в одном доме с Шевелевыми проживает некий дед Галюк, личность, замечательная в своем роде. Он всем рассказывает, что двадцать лет прожил в Китае, лечил самого Мао, и только после событий на Даманском вернулся на Родину. Мы проверяли, это действительно так. Дед Галюк хорошо освоил акупунктуру, готовит настои и мази из трав, а еще он йог.