— Язык бессмертен?

— И да и нет. Он жив до тех пор, пока жив содержащий его человеческий мозг. Раньше мозг умирал вместе с телом — и в этом была проблема. Миграция языка из мозга в мозг была рискованным обременительным делом и сопровождалась смертью прежнего носителя. Но сейчас… Древнему змею больше не нужно менять дом.

— Значит, стать одним из вас уже нельзя?

— Почему же, — ответил Розенкранц. — Миграция перестала быть необходимостью. Но она остается возможностью. Вы добрались до этой комнаты и заявили о своем желании влиться в наши ряды. Это осуществимо. Язык вполне может в вас войти, покинув прежний мозг.

— И кто согласится на такое? Кто перестанет быть богом?

— Я, — ответил Розенкранц. — Я жду того, кто займет мое место, отпустив меня на свободу… Именно поэтому я и подметаю пол в тревожном боксе. Я жду, когда на очередной банке замигает лампочка. Вдруг повезет…

— А что случится с вами? С вашим мозгом?

— Не занимайте себя этим вопросом, — сказал Розенкранц. — Я весьма древнее существо, провел много времени в загробных скитаниях и давно нашел для себя долину покоя и последний приют…

Кукуратор вежливо улыбнулся, как делал всегда, когда слышал непонятную чепуху.

— Увы, судьба не отпускает меня, — продолжал Розенкранц. — Найти преемника непросто. Понимаете ли вы, каково мне столько лет глядеть на эти мигающие белые лампочки — и ошибаться опять и опять?

Кукуратор пожал плечами.

— Вы вот даже нарядились практически Розенкранцем, — продолжал Розенкранц ворчливо. — Немного с вашей стороны самоуверенно, вы не находите?

Кукуратор улыбнулся еще вежливей, чем в прошлый раз. Те, кто знали его, испугались бы этой улыбки.

— Наступает важнейшая минута вашей жизни, — сказал Розенкранц. — Но вы думаете не о том. Банки, Гольденштерны, баблос — это просто. Сложно другое. Вы хоть понимаете, какие моральные проблемы встают перед окончательными бенефициарами существующего миропорядка?

— Мне надоело понимать, — ответил кукуратор. — Я хочу стать. Таким как вы. Одним из вас.

— Но хоть в этом вы уверены?

— Уверен. Абсолютно уверен.

— А как же ваш рай? Ваш уютный садик? Ваша рыжая девочка?

— Мой рай — это шалаш по сравнению с тем, что вы мне показали. Канава с нечистотами.

— А три божественных телефона?

— Я полагал, что сила там. Но я не знал. Я же говорю, теперь я видел. Я правда заглянул за край. Я готов.

— В таком случае, — сказал Розенкранц, — бесчеловечно заставлять вас ждать. Если вы хотите стать моим сменщиком, вам следует пройти испытание.

— В чем оно?

— Вы должны победить меня в поединке и найти вход в наш мир. Догадаться, где он. Шагнуть в нужную сторону.

— Как именно? Я что, войду в лабиринт?

— Примерно, — сказал Розенкранц. — В определенный момент вам нужно будет сделать правильный выбор. Если вы сделаете его верно, вы победите. Гольденштерн станет Розенкранцем.

— Можно подробности?

Розенкранц отрицательно покачал головой.

— Вы уже знаете все необходимое. Все было вам открыто.

— Когда?

— Совсем недавно.

— Это как-то связано с… э-э… мистерией Гольденштерна?

— И да и нет.

— Вы говорите загадками, — сказал кукуратор.