Прошло несколько лет. Петрова снова посылали куда-то за границу.

В 1955 году я работала в Воркуте. Как-то раскрываю газету «Правда». Читаю сообщение ТАСС о разрыве дипломатических отношений с Австралией. Оказывается, сотрудник посольства (понимаю, что работник резидентуры). Петров, захватив казенные деньги, стал предателем, невозвращенцем, продался иностранной разведке, а его жена, которая якобы пожелала вернуться в Москву (чему я не верю, так как она была также корыстолюбива и полностью находилась под влиянием и властью Петрова), была отбита австралийской полицией, насильно вытащена из самолета. Правительство Австралии отказалось выдать Петрова, обворовавшего посольство. За этот недружелюбный акт советское правительство порвало дипломатические отношения с Австралией.

Читая это потрясшее меня сообщение, я вспомнила вдруг горящие алчностью и вожделением глаза обоих Петровых перед витриной универсального магазина в Стокгольме, украденные Петровым у меня деньги, страсть к накопительству, к приобретению дорогих вещей, вспомнила, как Петров после приемов в посольстве ходил и собирал недопитые бутылки вина и коньяка, его пристрастие к выпивке, его демагогические речи на партсобраниях, его «архибдительность», его кичливость своим пролетарским происхождением (вернее — люмпен пролетарским), голодным детством и прочее, прочее.

СПРАВКА

В архиве Службы внешней разведки Российской Федерации хранится дело на Зою Ивановну Рыбкину под псевдонимом Ирина за № 24267. Это дело, в котором более двухсот пятидесяти страниц, состоит из различной переписки резидентур в тех странах, в которых Зоя Ивановна работала, и Центра. Большая часть, причем значительно большая, представляет из себя письма-кляузы Петрова на Зою Ивановну и ее мужа Бориса Аркадьевича Рыбкина. Есть и письма самой 3. И. Рыбкиной из Стокгольма, в которых она была вынуждена доказывать начальству свою непричастность к якобы исчезнувшим из кассы резидентуры деньгам. Но таких писем не много.

НЕБОЛЬШОЕ ДОПОЛНЕНИЕ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ ПОЛКОВНИКА Э. П. ШАРАПОВА

Мне пришлось быть рядом с Зоей Ивановной, когда создавалась эта книга, я был одним из тех; кто настойчиво советовал написать ее. Почти все эпизоды этой книги мне довелось, и не один раз, слышать еще задолго до создания рукописи. Тем не менее, читая и перечитывая это произведение, я нахожу все новые моменты, вернее, уже известные мне эпизоды, которые вызывают у меня новые дополнительные воспоминания и размышления. Поделюсь некоторыми из них.

В главе «Шама» этой книги Зоя Ивановна пишет о встрече со своей матерью на Ярославском вокзале Москвы после возвращения из Швеции через Англию и Баренцево море.

— Мамочка, ты больна, почему ты так безумно похудела?

— Знаешь, я получала по твоему распоряжению тысячу рублей, этого хватало на десять килограммов картошки.

Мне стало холодно. Я переводила всю свою зарплату в валюте и считала, что мама с сыном обеспечены. Но ей валюту обменивали по твердому курсу на рубли.

Можно понять Зою Ивановну, которая, услышав это от матери, тут же сравнила покупную способность шведских крон и тысячи рублей, да еще в военный 1944 год. Ее мать с сыном практически голодали, если бы не вещи, которые Александра Дмитриевна продавала и меняла на продукты?! А разве нельзя было обеспечить хотя бы сносным питанием семьи таких сотрудников?! Конечно, шла война, можно понять — всем было трудно… многим еще трудней.