Начав думать о создании Иракского музея, Гертруда стала ревнива в отношении прав страны на собственное прошлое. Очень скоро она собрала богатейшую в мире коллекцию предметов, представляющих раннюю историю Ирака. Она пошла против старого друга, сэра Леонарда Вулли, бывшего шефа разведки в Порт-Саиде, который когда-то работал на раскопках в Каркемише с Лоуренсом. Сейчас он возглавлял совместную экспедицию Британского музея и Университета Пенсильвании, созданную для раскопок Ура Халдейского с его царскими гробницами, храмом и зиккуратом шумерской династии. По своей официальной должности Гертруда чувствовала себя обязанной заявить права Ирака на некую конкретную находку – знаменитую табличку со сценой доения, обнаруженную в храме. Она «разбила его сердце». «Вулли оценил ее не меньше чем в десять тысяч фунтов. Я не собираюсь сообщать это иракскому правительству, разве что оно захочет ее продать, замарав себя и меня. Золотой скарабей стоит тысячу фунтов, но Провидение (бросок монеты) отдало его мне!»

Гертруда стала организовывать небольшие археологические экспедиции с Дж. М. Уилсоном, советником по архитектуре министерства общественных работ. Эти экспедиции сперва были просто офисными экскурсиями, бледной тенью ее былых приключений. Она оживлялась, когда автомобиль застревал в канаве или когда багаж за ней не привозили, и часто не могла удержаться от того, чтобы одолжить лошадь у какого-нибудь старика в деревне и проехаться одной по окрестностям день-другой, пока Уилсон возвращался в Багдад.

В поездке в Киш – одной из многих экспедиций Оксфордского университета – Гертруда писала: «Мое единственное имущество на эту ночь состояло из куска мыла, расчески, взятой у профессора [Лэнгдона], и пижамной пары неизвестного благодетеля. Время до ужина мы провели, разглядывая их удивительные находки, а после ужина обсуждали места раскопок вавилонских древностей». Здесь она выговорила себе разрешение послать несколько красивых раскрашенных горшков в Оксфорд для исследования экспертами. Еще она получила семитскую статуэтку 2800 года до н. э. своим любимым способом – бросанием монеты.

В 1926 году Гертруда все свое внимание отдавала археологии. Проблема границы была наконец решена, договор ратифицирован иракским парламентом, и она сосредоточилась на своем следующем проекте: разместить музей в соответствующем помещении, а не в министерстве публичных работ, где он был основан. Вавилонский Каменный зал музея был открыт королем в июне. Как всегда, взявшись за проект, Гертруда не бегала от самой черной работы. Одна или с клерком, иногда с одним офицером ВВС, оказавшимся страстным любителем археологии, она трудолюбиво каталогизировала находки из Ура и Киша. Иногда она вставала в пять утра, чтобы сделать дневную работу до полудня – жара в музее без вентиляторов бывала неодолимой.

Гертруда все еще выполняла политическую работу, все еще была неравнодушна к происходящим вокруг метаморфозам. Когда в 1925 году прибыла пограничная комиссия Лиги Наций, чтобы наконец разграничить территории Ирака и Турции, именно Гертруда принимала и вводила в курс дела ее членов. В комиссию входили выдающиеся люди из Швеции, Бельгии и Венгрии – в сопровождении, однако, турецкого чиновника и трех турецких «экспертов», – она поделилась с Доббсом своими опасениями, что это эксперты по интригам и запугиваниям. Доклад комиссии был должным образом опубликован. В нем рекомендовалось, чтобы весь Мосульский вилайет полностью отошел к Ираку при условии, что новый договор продлит партнерство Британии с Ираком еще на двадцать пять лет. Обе стороны согласились на это, надеясь, что Ирак станет полноправным членом Лиги Наций задолго до истечения данного срока. Тем временем турки возобновили свои зверства против ассирийцев и напали на тысячи курдских сторонников независимости.