– Угу… – тут уже на эмоциях всхлипываю. По телу сильнейшая волна дрожи летит. – Очень хочется его увидеть… Очень…

– Скоро, Лизунь…

Замолкаем, когда в палату входит врач.

– Ну как тут мои Чарушины? – протягивает, как обычно, на позитиве. – Фамилия какая у вас красивая... – глядя на нас с Тёмой, улыбается. – Рожать не передумали?

– Нет, – отзываемся мы незамедлительно, в один голос.

– Вот и хорошо, – смеется Ольга Алексеевна. – Давайте тогда смотреть, что там с нашей шейкой.

– Прям сейчас? – выдыхаю и срываюсь на стон, когда низ живота новым спазмом стягивает. – Боже… – кажется, чувствую, как малыш продвигается. Боль попросту разрывная. – Боже…

– Дыши, Лиза… Дыши, родная…

Благодаря Артему удается взять себя в руки и вернуться к нужной тактике. Врач в процессе хвалит нас обоих. А потом, едва удается продышать схватку, берет меня на осмотр.

– Ой, как хорошо… Ой, какие молодцы… – приговаривает довольно. Я машинально Тёмин взгляд ловлю. Сжимаю его руку, когда действия врача провоцируют боль. – Все! – выдает она тем временем. И пока мы с мужем думаем, что это значит, добавляет еще более эмоционально: – Рожать идем!

– Правда? – выдыхаю шокированно.

– Ну, конечно, правда! Полное раскрытие у вас, Чарушины!

– Боже… – бормочу, не в силах сдержать слезы. – Боже, помоги нам…

Тёма наклоняется и целует мой влажный лоб.

– Все будет хорошо. Ты умница. Скоро увидим сына, Лиз, – напоминает самое важное. – Концентрируйся на этом.

– Да… Увидим… Наконец-то, Тём… – не могу не плакать. Зато на эмоциях, которые в этот момент топят, о боли забываю. – Наконец-то…

Пока мы разговариваем, врач уже созывает бригаду. В родовой начинается суета. Приятная, радостная, на мандраже... По типу того, какая случается в последние минуты перед Новым Годом. Только в разы сильнее. Страхи и боль уходят на задний фон. Думаю лишь о том, что сказал Чарушин: скоро мы увидим сына.

Когда все занимают свои места, я даже слегка теряюсь. Муж справа от меня, Ольга Алексеевна – слева, сразу за ней – еще один врач, акушерка – между моих ног. И все с разных ракурсов смотрят на меня одну.

– Ну, давай, девочка, – произносит моя доктор. – Как только очень захочется, тужься…

А мне ведь уже давно хочется. Не успевает Ольга Алексеевна договорить, я отпускаю себя и делаю попытку вытолкнуть малыша.

– Ой, умница! Умница! Давай, давай, давай, моя милая… – включается в работу акушерка.

Не только руками мне помогает. Вербально атмосферу задает, именно ее ласковый материнский голос очень подбадривает. Конечно же, за первую потугу у нас ничего не получается. Но я была к этому готова. Просто слушаю, что мне дальше говорят, крепко сжимаю ладонь Артема, ловлю его взгляды и старательно повторяю попытку за попыткой.

– Ну, ну… Еще, еще, еще… Давай, давай, давай, моя девочка… Давай, хорошая… Давай, давай, давай, давай, давай… Сейчас не отпускай… Не отпускай… Еще, еще, еще, еще, еще… Давай, хорошая… Давай, милая…

Мне кажется, по всем показателям выхожу за пределы своих физических возможностей. Но мне ведь так хочется увидеть своего малыша. Мы ведь ему обещали, что встретимся. Мы ведь сами его позвали, как только смогли.