Мне хотелось с ней согласиться, но я промолчала. Несмотря на всю ревность и злость, внутренняя честность (подкрепленная предстоящим свиданием с Кеннетом) вынуждала меня признать, что Эстрелья казалась очень славной девушкой. И единственным (но фатальным!) ее недостатком было то, что в Астилии Кеннет успел с ней сблизиться гораздо больше, чем со мной…

На другое утро разразилась гроза — первая в этом году. Я уныло смотрела на сбегавшие по стеклу струйки воды, понимая, что наша с Кеннетом встреча снова отодвигается на неопределенное время. Однако гроза оказалась недолгой. Погремев и выказав сварливый характер, она умчалась в море, продолжая ворчать и огрызаться, отмахиваясь от вздыбленных серо-синих волн. Все стихло. Кусты, омытые дождем, радостно насторожились в предвкушении солнечного тепла. И какой-то неведомый художник, мазнув кистью по облакам, расцветил небо яркой радужной полосой.

Выскользнув из дома, я, задыхаясь, устремилась к лесу, не обращая внимания на сырость и грязь под ногами. Радужный шлейф простирался над моей головой, одним концом утопая в облаках, а другим — ниспадая куда-то за деревья. Я вспомнила, как Джоэл болтал, что запасливые лепреконы имели привычку закапывать под радугой свое волшебное золото.

Только добравшись до Кардинхэма, я немного опомнилась и пошла медленнее, выравнивая дыхание. Здравый смысл, проснувшись, подсказал, что Кеннету понадобится несколько часов, чтобы добраться сюда из Триверса, и что вряд ли он решился бы скакать верхом в такую грозищу. Я наверняка явилась сюда напрасно. Стоило подумать об этом, прежде чем сломя голову мчаться в лес!

«Но раз уж я здесь, не поискать ли мне хотя бы лепреконов?» — вдруг пришла озорная мысль. Свежий воздух после грозы пьянил и подталкивал на безумства. Если верить опытному Джоэлу, радугу нельзя поймать, высматривая ее за деревьями. Наоборот, нужно зажмуриться и идти спиной вперед, так как в царстве фэйри все не так, как у людей, и когда почувствуешь, что радуга близко, тогда — открывай глаза и смотри.

Заблудиться я не боялась. Кардинхэмский лес представлял собой лишь узкую полосу, отделяющую одну группу холмов от другой. Крепко зажмурившись, я сделала шаг, другой, третий… пока не услышала над ухом деликатное покашливание. А потом знакомый голос произнес с удивлением:

— Энни? Что ты делаешь?

Вздрогнув, я открыла глаза. Прямо передо мной стоял Кеннет Фонтерой… и улыбался.

Кажется, теперь я знаю, что чувствует человек, находясь внутри радуги. Ничего не изменилось, и лес стоял такой же тихий, но внезапно он словно расцвел, пронизанный радужными лучами — нежный и яркий мир вокруг нас.

Прошло некоторое время, прежде чем мы расцепили руки и смогли поздороваться нормально, то есть словами.

— Я уже не чаял тебя увидеть! — воскликнул Кеннет, и в его голосе смешались и радость от встречи, и смешливая досада, и словно приглушенная жалоба на то, что мы так долго были порознь. — Мистер Уэсли, похоже, стережет тебя, как дракон — свое главное сокровище! Он решительно дал мне от ворот поворот и не оставил ни единого шанса завоевать твою благосклонность.