Я далек от того, чтобы обвинять российское общество в инертности и пассивности. Мы находимся в ситуации, когда внешние условия никак не способствуют новому витку реиндустриализации. Американский экономический историк Роберт Бреннер в своей книге «Экономика глобальной турбулентности»^>[9] показал, что с конца 1960-х – начала 1970-х годов мировая экономика ступень за ступенью опускалась на все более низкие уровни рентабельности промышленности со все более низкими темпами роста производительности труда. Уже тогда, с послевоенного восстановления индустрии Западной Европы и Японии, началась нарастающая конкуренция избыточных с глобальной точки зрения региональных блоков промышленного капитала. Позже к ней подключились новые индустриальные страны Восточной Азии, а с началом форсированного развития Китая ситуация и вовсе стала предельно острой. Так, по данным Бреннера, в период с 1973 по 2000 год производительность труда (ВВП в расчете на час отработанного времени) в среднем росла всего лишь на 1,2 % ежегодно. Это менее половины от показателя периода с 1948 по 1969 год (2,5 %) и едва достигает половины среднегодового роста производительности за 90 лет с 1890 по 1980 год (2,3 %).

Таков глобальный тренд, в котором России приходится маневрировать. Понятно, что, когда и старожилы, и новые технологические лидеры мировой промышленности, несмотря на многолетнюю колоссальную финансовую накачку, испытывают проблемы с долгосрочной рентабельностью, говорить о форсированной реиндустриализации России приходится как минимум с большой осторожностью. Слишком велик риск нагрузить государственные финансы заботой о выращивании отраслей, которые в международной конкурентной борьбе не имеют перспектив. Поэтому смысл имеет только опора на уже существующих лидеров – частные компании, которые способны расширять бизнес, руководствуясь своим пониманием рынков и исходя из собственных расчетов отдачи на инвестиции. Хорошо это или плохо, но это действительно единственный (за исключением ВПК и подобных эксклюзивных сфер) путь для промышленного развития сегодня.

Но у этой проблемы, как всегда, есть обратная сторона – возможность. Шанс построить экономику завтрашнего дня. Пока Китай осуществляет массовую индустриализацию, пока Европа пытается трансформировать национальные экономики в нечто цельное, сохранив при этом массу старых производств, Россия может (и должна) готовиться к будущему укладу, в котором избыточные для мирового хозяйства блоки основного капитала в промышленности отомрут. То есть развивать те отрасли и сектора индустрии, в которых мы действительно сильны, где наши конкурентные преимущества устойчивы в долгосрочной перспективе, где мы либо имеем решающий технологический отрыв или уникальные природные ресурсы, либо способны контролировать рынки, либо имеем промышленных игроков мирового уровня. «ТехноНИКОЛЬ» и сфера ее деятельности подходят под все перечисленные параметры – значит, корпорация имеет прекрасные перспективы развития.

Если мы как нация на что-то претендуем в мире, то самое время встряхнуться и засучить рукава – всерьез и надолго.