– Ваши помощники из местных упомянули имя Сэнсома, – сказал я.

Лиля Хос снова вздохнула и немного раздраженно качнула головой.

– Когда мы прилетели, разумеется, я объяснила им, что мне требуется, и рассказала, кого мы ищем. Мы прекрасно поладили, но думаю, мы все считали, что попусту тратим время, потакая капризам моей матери. Признаюсь, мы даже шутили по этому поводу. Один из моих помощников прочитал в газете про Сэнсома и сказал: вот вам американский солдат по имени Джон, да и возраст примерно подходит; может, вы как раз его ищете? Пару дней мы постоянно это повторяли в разных вариациях; получилось что-то вроде анекдота, понятного только нам. Мы говорили: давайте позвоним Сэнсому и покончим с поисками. Естественно, я не отнеслась к их словам серьезно, потому что каковы были шансы, что человеком, которого хочет найти моя мать, действительно окажется Сэнсом? Один на миллион, наверное. Парни тоже не слишком в это верили, но позже веселиться перестали. Думаю, из-за того, какие могли бы быть последствия, ведь Сэнсом знаменитый политик.

– И какие могли быть последствия? Чем занималась ваша мать с парнем по имени Джон?

Светлана Хос смотрела в пространство, не понимая, о чем идет разговор. Лиля Хос снова села и сказала:

– Моя мать никогда на эту тему не распространялась. Разумеется, шпионаж тут ни при чем. Она не была предательницей. И я говорю не как любящая дочь, а как реалистка. Она жива. Значит, ее никогда и ни в чем таком не подозревали. Ее американский друг тоже не был предателем. Связь с агентами-иностранцами входила в компетенцию КГБ. И лично я сомневаюсь, что ее интерес имел под собой романтическую основу. Скорее всего, речь шла о какой-то помощи. Либо финансовой, либо политической. Советский Союз тогда переживал не самые лучшие времена. Впрочем, любовную связь не стоит сбрасывать со счетов. Однако моя мать сказала мне только, что тот человек проявил к ней поразительную доброту, и отказалась объяснить, что тогда произошло.

– Спросите ее еще раз, прямо сейчас.

– Как вы, наверное, догадываетесь, я спрашивала много раз, но она не отвечает на мои вопросы.

– Однако вы считаете, что на самом деле Сэнсом тут совершенно ни при чем?

– Совершенно. Это была шутка, которая вышла из-под контроля. И не более того. Разумеется, если действительно не выяснится, что наш случай как раз и есть тот самый один на миллион. Но вам не кажется такой поворот абсолютно невероятным? Когда шутка вдруг оказывается правдой?

Я не стал отвечать на ее вопрос.

– Теперь могу я кое о чем вас спросить? – проговорила Лиля Хос. – Сьюзан Марк передала вам информацию, предназначенную для моей матери?

Светлана Хос улыбнулась и снова кивнула. Я начал подозревать, что она узнает слова «моя мать» и ведет себя как пес, который машет хвостом, когда слышит свое имя.

– А с чего вы взяли, что Сьюзан Марк передала мне информацию? – спросил я.

– Люди, которых я здесь наняла, сообщили мне, что вы сказали им, будто она отдала вам флешку с записанными на нее сведениями. Они повторили мне ваши слова, переслали фотографию и заявили, что отказываются дальше на меня работать. Я не очень понимаю, в чем дело, я им очень хорошо платила.