Все тринадцать лиц выглядели скучными и усталыми. Местные самолеты, пересадки, долгий перелет через Атлантику, разница во времени, длительное ожидание в аэропорту. Мрачные взгляды в камеру, застывшие черты, глаза смотрят вверх. Из чего следовало, что все тринадцать не слишком высокого роста. Я взглянул на страничку Леонида. У него был такой же хмурый и усталый вид, как у остальных, но взгляд направлен горизонтально. Значит, он самый рослый боец в отряде. Я проверил Светлану Хос. Она оказалась самой низкой. Остальные располагались между ними; жилистые мужчины с Ближнего Востока, чьи тела состояли из костей, сухожилий и мышц – результат воздействия климата, питания и культуры. Я внимательно изучил каждого из тринадцати, пока выражения всех лиц не запечатлелись в моей памяти. Затем я вернулся к сумке.

В худшем случае я рассчитывал на приличный пистолет. В лучшем – надеялся на короткий автомат. Обращенные к Спрингфилду слова о мешковатой куртке означали, что у меня будет возможность спрятать у себя на груди оружие на коротком ремне, большой же размер позволит сделать его незаметным. Я очень надеялся, что он поймет мой намек.

Так и получилось. Он все понял. И выполнил мою просьбу с настоящим изяществом.

Лучше, чем по минимуму.

И даже лучше, чем я мог надеяться.

Он прислал короткий пистолет-пулемет с глушителем. «Хеклер и Кох МР5SD». Уменьшенную версию классического МР5, без ложа и приклада. У него имелись только пистолетная рукоять, спусковой крючок, гнездо для изогнутой обоймы на тридцать патронов и шестидюймовое дуло, заметно утолщенное из-за корпуса глушителя. Калибр девять миллиметров, быстрое, точное и бесшумное оружие. Превосходный автомат. К нему прилагался черный нейлоновый ремень. Ремень был подтянут и укорочен, словно Спрингфилд хотел сказать: «Я тебя слышал, дружище».

Я положил оружие на кровать.

Кроме того, Спрингфилд обеспечил меня патронами. Они лежали тут же, в сумке, – единственная изогнутая обойма на тридцать штук. Короткая и толстая, с блестящим латунным корпусом, который поблескивал в ярком электрическом свете, полированные головки пуль притягивали взгляд. Патроны девять миллиметров «парабеллум». От латинской пословицы: «Si vis pacem para bellum». «Хочешь мира – готовься к войне». Мудрая мысль. Но тридцать пуль – это не слишком много. Ведь мне предстояло сразиться с пятнадцатью врагами. Однако Нью-Йорк сложный город. Не для меня – для Спрингфилда.

Я положил обойму рядом с автоматом. И еще раз проверил сумку, вдруг там завалялась еще одна обойма.

Выяснилось, что не завалялась.

Зато я нашел небольшой подарок.

Нож.

«Бенчмейд 3300» с черной рукояткой, обработанной на станке, и автоматическим выбросом клинка. Такие запрещены во всех пятидесяти штатах для тех, кто не состоит на военной службе или не работает в полиции. Иными словами, для меня. Я нажал на кнопку, и клинок выскочил мгновенно, быстрый и твердый. Обоюдоострый кинжал с острым кончиком. Четыре дюйма длиной. Я не большой любитель ножей, и у меня нет никаких предпочтений. Но если бы меня спросили, какой именно я бы выбрал для серьезной работы, я взял бы нечто близкое к тому, что прислал мне Спрингфилд. Автоматический выброс, острие, обоюдоострое лезвие. Подходит и для правой, и для левой руки, хорош для колотых и резаных ударов, как для нападения, так и для защиты.