В трубке с минуту царило молчание.

– Жанна, ты обязательно, слышишь, обязательно должна меня выслушать! – Алиска говорила серьезно и вроде даже взволнованно.

– Разумеется, выслушаю. Почему нет? Мне очень любопытно, как вообще можно быть такой расчетливой тварью.

Я взяла диванную подушечку и уткнулась в нее лбом.

– Жан, послушай, я действительно танцевала какое-то время… около года… с Лешей Беляевым. Не знаю, кто тебе растрепал… Понимаешь, когда ты спросила меня про это, я в свете твоей заинтересованности Лешкой решила ничего не говорить. Ну, на всякий случай, чтобы ты не подумала чего… я же не знала, что выйдет только хуже. Но Лешка мне безразличен. Честное слово! Я не пыталась его завоевать! Не знаю, кто и что наплел тебе про это, но уверена, это сделали для того, чтобы нас поссорить! Или для того, чтобы сбить тебя с правильного следа!

Хорошо иметь маму-психолога. Ложь отскакивала у нее от зубов, точно отрепетированная.

Только вот имелось нечто, никак не вписывавшееся в нарисованную бывшей подругой красивую схему.

– А как же ты объяснишь записку? – поинтересовалась я, от нетерпения даже привстав с дивана.

– Какую записку?

Ну вот, опять начинаем сначала. Уж лгала бы дальше – красиво же получается, вполне гладко.

– Алис, хватит придуряться! – не выдержала я. – Ту самую записку, которую ты написала Лешке.

– Я не писала никаких записок!

– Ну, как же! – я хихикнула. – Значит, ее написало твое альтер-эго. Или, может быть, ты сомнамбула и пишешь во сне, а потом сама не можешь этого вспомнить?.. Хотя, постойте, кто-то же принес эту записку в школу. Значит, вариант с писанием во сне можно отбросить. И остается…

– Постой! – перебила меня Алиса. – А почему ты решила, что записку написала именно я? Там была подпись?

Я подошла к окну и тут же повернула к двери, изо всей силы пнув по дороге подвернувшийся под ногу тапок.

– Нет, Алиса, ты не дура и сама помнишь, что не подписала записку. Но этого и не требовалась. Беляев должен был понять, что она от тебя. Ты там писала про танцы.

– Но я не писала! Погоди… сначала Беляев танцевал с Машей Прягиной, из параллельного!

Я помнила эту Машу Прягину – прыщавую толстую девицу. Да такая сразу может ставить крест на всяких романтических отношениях!

– А найти более подходящую кандидатуру у тебя не выходит? – поинтересовалась я, останавливаясь посреди комнаты. – К тому же от записки пахло твоими любимыми духами. Я их узнала.

Алиса снова помолчала.

– Вот теперь я уже уверена, что кто-то провернул очень хитрую аферу, подставляя меня, – сказала она наконец.

– И зачем же? – хмыкнула я.

– А вот это мне очень хотелось бы знать!

Я делано зевнула.

– А мне не хотелось бы. В общем, хватит вешать мне лапшу на уши. Я не любительница «Доширака». У тебя есть последний шанс во всем сознаться. Скажи, что тебе просто нравится Лешка, и я пойму тебя.

– Лешка – нормальный парень, но это вовсе не то, о чем ты думаешь… Не писала я эту записку и не…

Я не стала ее слушать и нажала на отбой. Бесполезно. Я и так уже тону в этом болоте лжи, мне хватает ее до самых ушей, обойдусь без добавочной порции.