Избушка успела за минуту набрать неплохой ход и теперь летела со скоростью километров под сорок, направляясь на позиции осадных орудий. Те триста – четыреста метров, что разделяли баллисты-катапульты и стены города, мы проскочили очень быстро. Плетеные толстые щиты, защищавшие обслугу осадных машин от стрел обороняющихся, разлетелись во все стороны. А следом наступила очередь и самих устройств.

– Дави их, избушка, гусеницами дави, – в азарте кричал я.

В душе что-то шевельнулось, необъяснимое простыми словами. Наверное, нечто похожее чувствовали мои деды, сидевшие за рычагами «тридцатьчетверок», когда их гусеницы подминали вражеские расчеты вместе с пушками. – Эх, всю жизнь мечтал о чем-то таком, вот только танкистом так и не смог стать!.. Это, ребята, мысли вслух, потом поясню.

Последние слова были обращены, разумеется, к моим спутникам, для которых мои вопли остались за гранью понимания, если судить по их удивленным и вопросительным лицам. А секундами спустя под избушкой хрустнула первая баллиста.

Обслуга осадных машин прыснула во все стороны, оставив свою матчасть беззащитной. Круша очередную баллисту, я с удовольствием жмурился, словно кот, поедающий пойманную мышь. Вот это приключение так приключение!

Вернулся я к реальности перед огромной конструкцией, метров восемь в высоту и с длиннющим коромыслом. На одном конце коромысла располагался противовес из корзины с крупными булыжниками, а на другом – кожаный ковш в метр диаметром, не меньше. Из этого ковша выглядывал уродливый карлик, напомнивший мне свиту Тяпы. Гоблин вроде как… Интересно, откуда он тут взялся, если его сородичи находятся с другой стороны города? Мне еще троллей не хватало повстречать.

Я только успел открыть рот, чтобы остановить избушку, так как опасался, что обломки конструкции могут повредить крышу, как наш бревенчатый танк влетел в нее (в машину с коромыслом, значит). Уже взведенный механизм соскочил со стопора и отправил гоблина куда-то в сторону города.

– Высоко пошел, Мюнхаузен неумытый, – машинально прокомментировал я полет карлика. – Быть хорошей погоде.

Участь невезучего создания меня обеспокоила лишь немного – не хотелось быть виновным в чем-то трагическом. Хотя гоблины хуже тараканов, фиг с ними что сделается. И этот точно уцелеет. Приземлится в тот же пруд или на стог стена. Но о том, что ему придется вытерпеть от возмущенных горожан, умолчу.

Мои опасения насчет повреждений избушки не оправдались: то ли мастера были настоящими умельцами и сделали дом на века, то ли моя магия с землей помогла укрепить все строение в целом. По крайней мере, ничего крыше не сделалось, когда на нее рухнуло то самое коромысло, которое отправило гоблина в гости к жителям города.

– Вы мне еще за Сталинград ответите! – радостно проорал я в окошко, когда последняя баллиста разлетелась под колесами избушки.

И в ту же секунду пара стрел ударила в ставни, а одна звонко щелкнула по моему шлему. Очнувшиеся от шока солдаты в лагере принялись обстреливать нас из луков. Удары тяжелых наконечников по стенам и крыше напоминали стук дождя, однако были неизмеримо опаснее. Если эти робингуды догадаются поджечь стрелы, то ой-ей-ей – спаси меня, мама! Но я не смог справиться с вновь охватившим меня азартом и, отбросив мысли об опасности, скомандовал: