«Всё это было здесь всегда, — думает он. — Всё здесь на своём месте».

Кроме него.

Он поднимает глаза. Вон его башня, его окно, внутри — его кровать. Скорее бы туда вернуться!

— Как ты, Рыб? — справляется Лампёшка. — Не слишком трясёт?

— Не слишком, — высокомерно отвечает Эдвард. Не такой уж он и немощный.

Ленни — смирная лошадка, они едут медленно, почти ползут. Вокруг вонючего бассейна, мимо зелёной живности: собак, дракона, лебедя с недоделанной шеей.

— Молодец наша лошадка, правда? — улыбается Лампёшка.

— Неужели это его рук дело? — Эдвард не верит своим глазам.

— Его-его, — кивает девочка. — Лучше Ленни с ножницами никто не управляется.

Ленни гордо и в то же время смущённо оглядывается на них. А потом подпрыгивает:

— Иго-го-го!

— Доедем до ограды? Или уже хочешь обратно?

Эдвард качает головой. Ещё немного. Он слегка выпрямляется в тележке. Это ему по силам. Он не боится. Да ничего сложного тут, вообще-то, и нет.

Лампёшка приносит всё, что ему хочется поразглядывать поближе: пучок странного пушистого мха; цветок, смахивающий на зонтик, — надо будет посмотреть, как он называется; камень с золотой жилкой. Эдвард аккуратно складывает всё под одеяло.

Псы с любопытством подбегают к нему, тот, что посмелее, даже обнюхивает его пальцы. Эдвард бесстрашно протягивает ему ладонь — подумаешь! Им просто нужно показать, кто здесь хозяин, говорил отец. Мальчик знает их клички: Дуглас и Логвуд. Он зовёт их, и они подбегают к нему, как к отцу. Если Ленни их подтолкнет, конечно.

Эдвард опускает одеяло пониже.

— Завтра пойдём опять, — решительно заявляет он.

— Хорошо, как скажешь, — отвечает Лампёшка. — Куда бы тебе хотелось? К морю? В порт?

Его чёрные глаза расширяются:

— Завтра? А можно?

— Почему бы и нет? — пожимает плечами Лампёшка. — Попрошу у Ника ключ, выедем за ворота и покатим по дороге…

— Это ещё что такое? Вы что, все с ума посходили?

На тропинке стоит Марта с авоськами, из которых торчат рыбьи головы и пучки лука-порея.

— Это запрещено, строго-настрого запрещено. А ну-ка, в дом! Сейчас же!

— Почему? — недоумевает Лампёшка. — Мы же ничего плохого не делаем!

— Ленни, что я сказала? Домой, мигом.

Ленни всегда слушается маму и тут же разворачивает тележку, да так быстро, что Эдвард едва не вываливается из неё. Пискнув, он тут же ныряет под одеяло. Разгневанно сопя, Марта обгоняет их, на мальчика в тележке она и не смотрит.

Лампёшка ничего не понимает:

— Что случилось? Почему нельзя?

— Потому что! Ему нельзя на улицу, нельзя, чтобы его видели, ты же знаешь!

Марта подталкивает сына к крыльцу и идёт следом за ним с сумками в руках, стараясь не смотреть на Эдварда. Лампёшка сердито топает сзади. А ведь она всё так хорошо придумала!

— И тем более нельзя… — Марта замедляет шаг и мрачно смотрит на девочку. — Тем более ему нельзя выезжать за ворота. Никогда. Ты меня поняла, девочка-у-которой-всё-промеж-ушей-пролетает?

— Но почему?

— Ты меня поняла?

— Поняла, поняла.

Войдя в дом, Марта с грохотом захлопывает за собой дверь. Солнце остаётся за порогом, в длинном коридоре темно и зябко.

— А ну-ка, живо наверх! — приказывает Марта, показывая на мальчика у Ленни на руках, но по-прежнему не удостаивая его взглядом. — Или нет, погодите. Это касается… и тебя тоже. — Она опускает сумки на пол и вынимает что-то из кармана платья. — На почту пришла телеграмма. Наконец-то! Господин едет домой.