Потом они двинулись дальше. Ехали на север. Два дня делавары толковали дымы на дальних вершинах, но потом дымов не стало, и больше они не появлялись. Достигнув предгорий, отряд наткнулся на старый пыльный дилижанс с шестью лошадьми в постромках — лошади щипали сухую траву во впадине среди голых деревьев.
Когда депутация отряда свернула напрямик к дилижансу, лошади задёргали головами, шарахнулись и пошли рысью. Всадники вели их по впадине, пока те не стали кружить, как лошадки из папье-маше на карусели, с грохотом таща дилижанс со сломанным колесом. К ним направился негр, размахивая шляпой, чтобы отвлечь их внимание, и так, со шляпой в руке, он приблизился, и лошади остановились, дрожа, а он успокаивал их, пока не сумел ухватить волочившиеся поводья.
Глэнтон прошёл мимо негра и открыл дверцу экипажа. Внутри всё было усеяно свежими щепками, а из дверцы вывалился и повис вниз головой мертвец. Ещё один мужчина и юноша лежали в экипаже с оружием в руках, как в катафалке, и исходившее от них зловоние могло отбить аппетит даже у стервятника. Забрав винтовки и патроны, Глэнтон передал их наружу. Двое забрались на багажную полку, обрезали верёвки и потрёпанный брезент, сбросили вниз пароходный кофр и старую курьерскую вализу из сыромятной кожи и взломали замки. Глэнтон перерезал ножом ремешки на вализе и вытряхнул её содержимое на песок. Посыпались и стали разлетаться по каньону письма, адресованные куда угодно, только не сюда. Ещё в вализе обнаружились мешочки с бирками и образцами руды. Глэнтон высыпал их на землю, пнул и огляделся. Снова заглянул в экипаж, сплюнул, повернулся и стал осматривать лошадей. Лошади были крупные, американские, но порядком потрёпанные. Он приказал освободить двух из постромок, потом знаком велел негру отойти от запряжной и замахнулся на животных шляпой. Те рванули по дну каньона расстроенной четвёркой с пустотами в упряжи, экипаж раскачивался на кожаных рессорах, а из хлопающей двери свешивался мертвец. Они быстро удалялись по равнине на запад: сначала их стало не слышно, а потом и их очертания растворились в знойном мареве над песком, пока не осталась лишь дрожащая точка в этом галлюцинаторном пространстве, а затем исчезла и она. Всадники продолжили свой путь.
Всю вторую половину дня отряд пробирался колонной по одному через горы. Над их головами, словно высматривая их знамя, пролетел небольшой серый ланнер, потом шарахнулся в сторону и взмыл на узких соколиных крыльях над долиной. В сумерках они ехали мимо встававших целыми городами монолитов песчаника, мимо замка и цитадели, мимо выточенной ветром сторожевой башни и каменных амбаров, полных солнца и теней. Перед их глазами вставали то мергель и красно-коричневая терракота, то меднонесущие сланцы, пока, миновав заросшую лесом низину, они не выбрались на выступ, с которого открывался вид на унылую и голую кальдеру с безлюдными руинами Санта-Рита-дель-Кобре.[113]
Они устроились здесь на ночь без воды и огня. Вниз послали разведчиков, а Глэнтон вышел к обрыву и сидел там в сумерках, вглядываясь в сгущающийся внизу, в пропасти, мрак и пытаясь разглядеть, не мелькнёт ли где огонёк. В темноте вернулись разведчики, а утром, тоже затемно, отряд был уже в сёдлах.