В прихожей забубнили голоса. После короткой перебранки в студию вступил тот, кого детектив меньше всего хотел видеть.

«Ну вот, накаркал. Типичная федеральная задница. Стандартная модель «Форт-Беннинг-68»*, не мнется и не гнется. Только ручная стирка», — хмыкнул себе под нос О’Конор.

—-

* — штаб-квартира ФБР, основатель и бессменный директор ФБР Гувер ввел строгий кодекс одежды, основанный на его консервативных вкусах. Темный костюм, черный галстук, белая рубашка и короткая стрижка кадровых офицеров стало фирменный стилем ФБР, особенно нелепо выглядевшим на фоне всеобщей свободы нравов, пришедшей вместе с движением хиппи  в середине 70-х годов.

Он даже не стал менять позу, дожидаясь, когда федерал сам подойдет к нему.

Мужчина был на две головы выше, подтянут, на совесть накачан, и, не вооруженным взглядом видно, на несколько порядков выше классом. От самого О’Конора за милю разило полицейским участком, ночными закусочными и прокуренным нутром служебного автомобиля. Федерал пах и выглядел очень дорого. Контраст  зримых признаков успеха лишь усугублялся возрастом, обоим было под пятьдесят.

 —  Что надо? — буркнул О’Конор.

— Линдон Форестолл,  — представился мужчина. Голос у него оказался глухим баритоном, с отчетливо дребезжащей трещинкой.

Он показал пластиковую карточку со своей фотографией.

— Служба безопасности «Брант Майкробиотекс», — прочитал О’Конор, перекатил в губах сигарету. — Что надо?

Мужчина бросил взгляд за плечо О’Конору. От вида залитой кровью ванной он лишь едва заметно сузил глаза.

— Вы здесь старший, офицер? — Голос тоже не выдал никаких эмоций. Блевать от стресса он явно не собирался, что уже не могло не радовать.

Из прихожей, протиснувшись через патрульных, появился еще один федерал с объемным стальным кейсом. Гораздо моложе, но той же серийной сборки.

О’Конор дернул сигаретой, уронив столбик пепла на пол.

— Да, я здесь старший. Что надо? — Намеренно произнес с непробиваемой тупостью полицейского. На многих действовало.

Только не на Форестолла, он  даже бровью не повел.

— Реверсивное разрушение селезенки и печени с последующим кровоизлиянием в брюшную полость. Предполагаете яд, — обратился он через О’Конора прямо к эксперту.

— Ответь ему, Джек, и пусть катится отсюда, — разрешил О’Конор.

— Может быть так, что токсин выработан некими микроорганизмами? — продолжил федерал.

— Возможно. Экспертиза покажет, — отозвался эксперт.

— Ее надо провести немедленно.

— Ха, я не умею гадать по кофейной гуще. Могу точно сказать, жив клиент, или уже помер. Могу примерно сказать, когда. Но причину смерти, даже если клиент нашпигован свинцом — только после вскрытия.

Форестолл навел холодный взгляд на переносицу О’Конора.

— Убитый работал на «Брант Майкробиотекс».

— Очень даже может быть, — как можно равнодушнее произнес О’Конор. — Скоро и это выясним.

О’Конор прислушался к себе. Интуиция подсказывала, что дело будет закрыто и похоронено в архиве раньше, чем он предполагал. Причем, не на полках в его участке. Слишком уж влиятельные силы вылезли из темных углов в самом начале. Обычно они дергают за ниточки из темноты и чужими руками суют палки в колеса.