Мой Гамлет стал крохотным принцем в этом царстве женщин. Старые монахини смеются и их глаза сияют, когда они наклоняются, чтобы взять из его рук венок из маргариток или примул. Изабель любит мальчика почти так же сильно, как я сама, и это делает нас почти сестрами. Так как здесь нет других детей, с которыми он мог бы поиграть, он заводит дружбу с дикими кроликами, носит им еду и гладит по пушистому меху до тех пор, пока они не позволяют ему прикоснуться к их дергающимся носам.

После рождения Гамлета мы поселились в каменном домике у ворот монастыря. Я взяла на себя обязанности эконома, которого уволили после смерти графа Дуруфля. Оказалось, что этот граф-пуританин уже давно болел сифилисом. После его смерти брат матери Эрментруды, достойный дворянин, завоевал благосклонность епископа Гарамонда. Теперь Сент-Эмильону ничего не угрожает под его покровительством, и монастырь процветает, благодаря моим торговым сделкам с местными купцами и фермерами, поэтому мать Эрментруда и епископ довольны. Когда мать-настоятельница попыталась вернуть мне деньги Гертруды, я заставила ее оставить их в качестве платы за мое спасение, потому что именно она помогла мне выжить в трудных обстоятельствах. В свою очередь, мать Эрментруда организовала аптеку, которой я сейчас пользуюсь, и снабдила ее всеми научными инструментами, известными сегодня во Франции. Я извлекаю прибыль из своей работы, и откладываю эти деньги про запас, на тот день, когда решу покинуть Сент-Эмильон, чтобы выбрать другую дорогу в жизни.

Воспоминание о Терезе не позволяет мне чересчур гордиться своими способностями, несмотря на рост моей репутации, как целительницы. Я лечу не только всех монахинь, но и сельских жителей, и деревенские платят за мои услуги, а самым бедным я предоставляю их бесплатно. Вскоре мне потребуется ученица, и еще садовник, потому что мой сад процветает, как первый Эдем. Он изобилует обычными лекарственными травами и экзотическими растениями, он был бы достоин стать садом самой Мектильды, и каждый год его размеры увеличиваются.

Я часто навещаю могилу Терезы на церковном кладбище. Жители деревни сделали ее местом поклонения, и на ней всегда полно их подношений. Я приношу из своего сада букеты из цветов водосбора, фенхеля и маргариток. На ее могиле я посадила куст шиповника, и он оказался таким же стойким, как вечнозеленое дерево.

Несмотря на три года изучения философии и медицины, я не нашла естественной причины того, почему руки Терезы кровоточили в момент ее смерти. Это одна их многих тайн тела, которые стремится разгадать анатомия. Когда-нибудь, я надеюсь написать краткое руководство по моим методам лечения, включив в него все то, чему меня научила Элнора. В него войдет статья о том, как разум может помочь – или помешать – телесному здоровью. Как щедрая покровительница, мать Эрментруда открыла мне доступ ко всем книгам в обширной библиотеке монастыря. Иногда я сижу за письменным столом вместе с Маргеритой, которая усердно трудится над книгой под названием «Правдивое жизнеописание праведниц». Я сказала ей, что если она не включит в нее историю своей собственной жизни, я сама напишу ее вместо нее. Как я проверяю ее успехи в работе над этой книгой, так и Маргерита, в свою очередь, проверяет мои успехи в области недавно зародившейся веры. Я говорю ей, что верую в доброту и милосердие Бога, но больше всего люблю его восхитительное создание – своего сына. Она примирилась со своим прошлым, как я примирилась со своим.