Я невольно крякнул от досады и задумался. Маша терпеливо ждала, и было ясно, что отвечать придется обязательно.

– Хорошо, мое солнышко. Если серьезно, то все действительно нервно. События завертелись значительно быстрее, чем я рассчитывал. И я не уверен, что они так завертелись сами по себе. Слишком многое стоит на кону. И визит «старых семей» в Россию лишь часть большой игры, равно как и покушение на тебя в Таранто.

– И такая легкость получения согласия на мой полет в Россию.

– Да, умница, и это тоже. Причем таких неожиданных совпадений и даже удач вдруг стало слишком много. Так не бывает. Годами Болгария била в хвост и гриву Антанту, а тут неожиданно перешла на нашу сторону…

– Но ведь это Слащев…

– Любовь моя, Слащеву честь и хвала, но без каких-то глубинных решений он бы ничего не сделал. Болгария должна была еще год, а то и полтора сражаться. А тут – раз, и готово! Повезло? Возможно. Впрочем, это пустые рассуждения.

Я вырулил, явно сболтнув лишнего. Хорошо, вовремя спохватился.

– Да, я действительно хочу скорее выехать в Севастополь. Вчера в действие вступил Южный фронт генерала Брусилова, который начал свой марш на Болгарию. К его войскам присоединилась и болгарская армия. Если все будет хорошо, то завтра-послезавтра наши войска возьмут Констанцу и соединятся с болгарами, отрезав Австро-Венгрию от Черного моря. Конечная цель наступления – Константинополь. Проливы. Ради них Россия вступила в эту войну, и взятие их простит мне многое. В ходе войны мы потеряли обширные территории. И господин Суворин может сколь угодно красноречиво описывать доблесть русской армии, но пока она наступать на немцев совершенно не способна. Даже обороняется с трудом. Тот же Двинск мы героически потеряли, а деблокировать 38-ю дивизию не в состоянии. Тем более я совершенно не уверен, что нашей армии удастся отбить у немцев, к примеру, ту же Польшу. Значит, нужно что-то такое явить народу, что затмит Польшу и все остальные потери и что господину Суворину можно будет объявить главной победой. Именно по причине грядущей битвы за Проливы я действительно должен быть на императорском командном пункте в Севастополе.

Взглянув в глаза жене, я кивнул.

– Да, ты права, это лишь часть правды. Я не могу допустить того, чтобы слава победителей досталась лишь моим генералам.

– Ты опасаешься, что набравшие популярность генералы могут тебя свергнуть?

Да, она умна. Этого у нее не отнять.

Киваю:

– Опасаюсь. Только за этот год в России дважды пытались свергнуть императора, не считая заговоров и покушений. Я знаю о существовании еще нескольких заговоров или как минимум о том, что определенные люди прощупывают почву, ведя осторожные консультации. Я и наступление в этом году начал во многом только потому, что если бы я не направил энергию моих генералов на цели вне империи, то они бы нашли себе интересные цели внутри нее. И такой целью почти наверняка стал бы я. Разговоры о том, что я своим показным миролюбием пытаюсь украсть у России и армии победу, начинали звучать все громче. И если сто дней генералы были готовы мириться с этим, понимая, что нужно укрепить армию и восстановить дисциплину, то к июлю я должен был спустить с цепи псов войны, иначе бы они загрызли меня самого.