Оуэн отходит. Входит Мейре. Она с непокрытой головой, вся промокла, волосы растрепаны. Пытается не показать волнения, но на самом деле страдание ее велико, она на грани срыва. В руках у нее бидон с молоком.
Мейре. Честное слово, я сошла с ума. На полпути думаю про себя: «Чего это бидон такой легкий?» Заглядываю — а он пустой.
Оуэн. Не страшно.
Мейре. А как вы обойдетесь сегодня вечером?
Оуэн. У нас есть еще.
Мейре. Точно?
Оуэн. Да, более чем достаточно. Спасибо.
Мейре. А то я могу быстро сбегать туда и обратно.
Оуэн. Право же, Мейре.
Мейре. Лучше бы, если бы у вас было молоко… а тот черный теленок… (Оглядывается кругом.) Ничего больше не слышал?
Оуэн. Ничего.
Мейре. А что говорит Лэнсей?
Оуэн. Я с утра больше его не видел.
Мейре. А что Лэнсей предполагает!
Оуэн. Мы и вправду не говорили. Он забегал сюда на несколько секунд.
Мейре. Он проводил меня домой, Оуэн. Последнее, что он сказал мне, — он пытался говорить по-ирландски — он сказал: «Я тебя увижу вчера». Хотел сказать: «Я тебя увижу завтра». Я засмеялась. Он сделал вид, что рассердился. И стал повторять: «Мейское дэрэво, мейское дэрэво». Потому что я неверно это произносила. И пошел прочь, и смеялся, и смеялся. Оуэн, ты думаешь, с ним все в порядке? Что ты думаешь?
Оуэн. Уверен, что он объявится, Мейре.
Мейре. Он родом из маленькой деревушки Уинфартинг. (Она неожиданно становит ся на колени на том месте, где только что лежала карта и пальцем водит по воображаемой карте.) Иди и посмотри. Вот Уинфартинг. А рядом есть еще две деревушки: одна называется Бартон Бендиш — вот там; другая — Сэксингэм Нетергейт… вот здесь. А еще есть Малый Вэлсингэм — это город, где родилась его мама. Странные названия, правда? Пустые звуки для меня. А неподалеку от Уинфартинга — большой город Норидж. Норидж находится в графстве Норфолк. А Норфолк на востоке Англии. Он нарисовал мне карту на мокром песке и пометил все названия на ней. Я их теперь никогда не забуду: Уинфартинг — Бартон Бендиш — Сэксингэм Нетергейт — Малый Вэлсингэм — Норидж — Норфолк. Какие непривычные звуки, да? Но красивые, похоже на то, как Джимми Джек читает Гомера. (Поднимается на ноги, смотрит вокруг, теперь она почти спокойна. Обращается к Саре.) Ты была вчера красива, Сара. Это платье, которое тебе прислали из Бостона? Зеленое тебе к лицу. (Обращаясь к Оуэну.) С ним что-то недоброе случилось, Оуэн. Я знаю. Он бы не уехал, не сказав мне об этом. Где он, Оуэн? Ты же его друг — где он? (Снова она оглядывает комнату, затем садится на табуретку.) Вчера я не выучила урок по географии, учитель будет недоволен. (Снова встает.) Пойду-ка я домой. Маленьких надоф вымыть и уложить спать, да и черному теленку корм задать… Какие шершавые руки… все в волдырях после сенокоса. Стыдно кому показать. Да будет Божья воля, и в Бруклине не придется заготавливать сено. (Останавливается у двери.) Слышали? Ребенок у Нелли Руадх умер посреди ночи. Теперь будет бдение. Надо пойти. И прожил-то малыш ведь совсем недолго, а?