Мы молча, не говоря больше ни о чем, пересекли край поля, заросшего росистой желто-серой травой. Но в отличие от той, что растет в пустошах кочующих земель, эта имела знакомый и такой родной запах мокрой соломы и сырой земли. Я шел следом за Тихоном и украдкой с жадностью втягивал этот живой аромат настоящей реальности. После высохших мумий, изуродованных катаклизмом территорий «белого шума», это был своего рода опьяняющий допинг. И еще к этому одуряюще родному запаху примешался аромат костровых углей и съестного варева. Еще немного пройдя в направлении рощи, мы оказались в небольшой прогалине, окруженной четырьмя могучими тополями. Тут, в самодельном очаге, собранном из обломков кирпичей, горел огонь. На камнях сверху стоял закопченный пятилитровый котел, черные брюхо и бока которого лизали рыжие языки огня. Под сдвинутой вбок крышкой кипел наваристый кулеш. В золотистом пшене плавали коричневые кусочки сала с лоскутами синего лука, а также крупные куски моркови и разварившегося картофеля. Рядом, в алюминиевом и таком же чумазом чайнике, судя по запаху, доходил только что поспевший чай. Сглотнув невольно набежавшую слюну, я прошел к костру, а Тихон уселся напротив, выжидательно глядя на меня. Вспомнив о традиции, я вынул из бокового подсумка два автоматных магазина и протянул их Тихону:

– Дорога была длинной, больше ничего дать не могу. Возьми и не серчай, друг.

Тихон серьезно кивнул, ткань плаща на его груди зашевелилась. Подорожник высвободил из складок одежды третью, костяную руку и протянул ее прямо над котлом, где было жарче всего. Я вложил в желтую узкую ладонь свой подарок, который тут же исчез с поразительной быстротой. Это было уже не в первый раз, но все еще оставляло тревожные ощущения. Как только складки плаща снова улеглись, Подорожник сбросил рюкзак на землю и приглашающим жестом обычной руки с короткими волосатыми пальцами указал на котел:

– Угощайся, Ступающий. Сало нормальное, картошка чищенная, а пшено казенное.

Я достал из своего рюкзака ложку и пустой котелок, а радушный хозяин доверху насыпал в него аппетитного варева. Следующие полчаса мы практически не разговаривали, пока котел, убранный с огня на землю рядом с очагом, не показал мятое дно. А когда пришел черед чая, я, с наслаждением вытянув ноги к очагу, стал прихлебывать черный ароматный напиток мелкими смакующими глотками. Тихон отпил только из вежливости полкружки. Подорожник достал откуда-то початую бутыль перцовки, приглашающим жестом предложил мне, но, увидев, что я отрицательно покачал головой, вынул из горлышка самодельную деревянную пробку и в три долгих глотка опустошил содержимое.

Затем, сыто рыгнув, Подорожник прислонился к стволу дерева спиной и, посмотрев на меня довольным взглядом счастливого человека, спросил:

– И вот теперь скажи мне, Ступающий, почему ты выбрался из Зоны на эту окраину, а?

Вот оно что! За свою не такую уж и короткую жизнь я научился не верить в совпадения. Случайная встреча оказалась кем-то тщательно спланирована. И возможности у них впечатляют: тварь с ворованным лицом и голосом, теперь вот вытащили Тихона, которому, пускай и с некоторыми оговорками, можно верить. Ну, продолжим игру. Посмотрим, каков будет их следующий ход.