Тронув тангенту рации, я сказал напарникам:

– Лейтенанта работа. Давно тут стоит, как и та, внизу у колодца.

– Как вы думаете, они… остальные из каравана… Они все еще здесь?

– Скоро мы это узнаем, сержант. Предлагаю идти к самому большому помещению. В том обозе было человек двенадцать пассажиров и шестеро из конвойного взвода.

– Актовый зал?

– Точно так.

Бегло осмотрев несколько кабинетов возле лестницы и найдя их в полном запустении, мы поднялись на третий этаж, где пришлось немного повозиться. Я снял со стены противопехотную мину, закрепленную таким образом, чтобы выкосить всех, кто сделает четыре шага от входа на этаж. Поставлено так же изобретательно, как и растяжка внизу, судя по всему именно Никольским. Взрыватель тоже особого доверия не внушал, поэтому я просто занес мину в первый попавшийся кабинет и, соорудив из трофейной гранаты и куска пластита небольшой детонационный заряд, предложил остальным отойти подальше.

Гуревич слегка заартачился, но, уже привыкая доверять моим суждениям, предупредил остальных по рации о подрыве:

– Семен, будем шуметь!.. Скажи водилам, пусть лошадей придержат.

Проводник отозвался быстро, хотя особой радости в его голосе слышно не было. Как я уже и говорил, в последнее время он вообще говорил мало, а когда это случалось, то это были рубленные односложные фразы.

– Чего там у вас?

– Предыдущие постояльцы мин понатыкали, Антон Константиныч настаивает, чтобы взорвать.

– Делайте что хотите, только быстрее.

Гуревич после этих слов повернулся ко мне и, выразительно пожав плечами, разрешающе махнул рукой. Я соорудил все в кабинете, окна которого выходили во двор с торцевой части здания, чтобы осколки шли наружу и в стену кабинета, тогда отраженная часть ударной волны и осколков пойдет в коридор существенно ослабленной. Втроем мы свалили вокруг мины два деревянных шкафа с документами, так что получилась дополнительная баррикада. Потом, присоединив детонатор, я выгнал всех в коридор, и мы спустились на пролет ниже.

– Всем приготовиться, подрыв на счет «три»!

Подрывную машинку и некоторое количество саперного инструмента я с собой беру на любой выход. Места у нас не особо гостеприимные, и люди не стремятся сделать их безопаснее.

Убедившись, что все отошли на безопасное расстояние, я повел отсчет:

– Один, два, три – подрыв!

Ву-умб!

Со звоном вынесло стекла в нескольких кабинетах рядом с выбранным для подрыва, и еще парочка посыпалась в коридоре. Поднявшись на этаж, я осмотрел место и про себя порадовался тому обстоятельству, что все рассчитал верно. Даже если бы мы находились рядом с кабинетом, максимум, что нам грозило, – легкая глухота на полчаса, не более того. Взрывная волна и осколки ушли в пространство за окнами и в стены, никто бы не пострадал. Так же бегло отсмотрев все прилегающие к лестнице кабинеты, мы поднялись на третий этаж, где, как ни странно, растяжек не было. Двери актового зала оказались снятыми с петель, их кто-то аккуратно сложил слева от входа. Гуревич остановился, вопросительно посмотрев на меня:

– Почему тут нет сюрпризов? Может быть, мы ошиблись и надо вернуться на этаж ниже?