– Пусть так. Действительно, причуды местных сумасшедших меня не касаются. Что вам удалось выяснить?

Своей цели мне, благодаря паукам, удалось добиться в кратчайшие сроки. Раз пришельцы идут за обозом, то лучше всего будет отделиться и двинуть к Развилке своим ходом.

Но для этого мне нужен был Энке и пара лошадей, поэтому я стал говорить негромким, проникновенным голосом, глядя немцу прямо в блестящие от возбуждения глаза:

– Сектанты захватили бандитов врасплох, потом разграбили блокпост и двинули на юго-восток. Тут они совершили свой ритуал, принеся пленников в жертву Обелиску.

– Дикость какая!

– У каждого своя вера, господин Энке. Вы делаете пожертвования в евро, а местные режут головы и строят из костей жертв пагоды.

Возбуждение постепенно покинуло лейтенанта, но страх остался. Энке замер на месте, став непроизвольно крутить головой и теребить рукоятку автомата, висящего на ременной петле у бедра. Охрипшим от волнения голосом он спросил:

– Куда они направились отсюда?

И это был главный вопрос дня. Правду говорить точно нельзя, но и отправлять столько людей на верную смерть тоже не годится.

Поэтому я лишь указал примерное направление:

– Следы ведут на юго-запад. Десять человек, одна повозка и пара верховых лошадей.

– Но ведь там ничего нет, только степь!

– Поправочка, господин Энке. Там нет ничего, о чем известно всем. Сектанты никогда не забредают на чужую территорию просто так.

Мои слова настолько поразили воображение лейтенанта, что немец еще некоторое время продолжал ходить среди обугленных останков и щелкать цифровиком.

Минут через пять он спрятал фотоаппарат, а затем, тщательно выговаривая каждое слово, обратился ко мне:

– Вы непростой человек, Василеф. Не будь вас, мы непременно вляпались бы в какую-то неприятность, я это чувствую. Я обещал отблагодарить вас, мое слово твердо. Так что вы хотите за помощь?

Пряча невольно набежавшую улыбку, я двинул свою просьбу, от которой зависел успех в нашей гонке с быстро убывающим временем:

– Двое ваших людей с лошадьми. До Развилки уже совсем близко, и нам хотелось бы побыстрее добраться до дома. Ваши люди подбросят нас к заставе у Сухого ручья, а оттуда вернутся назад к обозу.

Теперь все зависело от того, насколько серьезно он воспринял мои слова. На самом деле след повозки и верховых терялся. За холмами только голая степь, где след исчезает значительно быстрее. Поэтому точно сказать, куда направились бандиты, я не возьмусь. Но пауки следят за обозом, значит, нам непременно нужно затеряться. Пускай идут за державниками, повторно напасть на хорошо вооруженных людей пауки уже вряд ли решатся. А если даже и нападут, то нас там уже не будет.

Энке еще некоторое время задумчиво осматривал место жертвоприношения. Листал какие-то записи в своем ПДА. Я не стал его торопить, пусть переваривает. Взобравшись наверх по довольно крутому склону, цепляясь за крепко вросший кустарник, подошел к стоявшей в задумчивости девушке. Ксения неотрывно смотрела на капище, словно завороженная. Обернувшись на звук моих шагов, она слегка кивнула, показывая, что перебранки больше не будет. Мне не давала покоя та смесь гнева и страха, с которой репликант реагировала на увиденное. Словно она была свидетелем чего-то похожего, но переживание это носило глубокий личностный оттенок.