— Вы совершаете огромную ошибку! Даже если сможете захватить его живым, он ничего не расскажет!

Фальконер ухмыльнулся, отчего отвратительно шевельнулась и без того мерзкая бородавка под глазом.

— Разговорить людей для меня не проблема. Но, Джадсон, мне интересно, отчего это вы так волнуетесь? Боитесь, что я узнаю ваши маленькие тайны?

— Да вы понятия не имеете, с кем связались! — быстро проговорил Эстерхази, ощутив укол знакомого страха и оттого занервничав. — Вы просто глупцы, если не убили его на месте, прежде чем он разобрался в происходящем!

— Нас дюжина, и мы отлично вооружены, — ответил немец, сощурившись. — И прекрасно подготовлены. Многие годы мы безукоризненно заботились о вас, и теперь вдруг вы не доверяете нам? Я удивлен и оскорблен.

В голосе Фальконера звучал откровенный сарказм. А у Эстерхази скрутило желудок от страха. Неужели «Ковенант» знает?

— Мы выйдем в открытое море, — продолжил немец. — У нас преимущество внезапности — цель не предполагает, что угодила в засаду. Женщина связана и сидит в трюме. Ваш Пендергаст целиком в нашей власти.

Эстерхази судорожно сглотнул, подумав: «И я тоже».

— Выходим в море! — скомандовал Фальконер в микрофон. Затем осмотрел собравшихся в моторном отсеке. — Позволим остальным разобраться с гостем. Если случится непредвиденное, вступим в дело и мы.

Пендергаст, все еще сидящий на корточках за шлюпками, вдруг услышал донесшийся из недр судна рокот. Заработали моторы.

На баке послышались голоса, плеснул о воду сброшенный швартовный конец, яхта развернулась носом к западу, к навигационному фарватеру на реке. Моторы заработали на полных оборотах.

Пендергаст сопоставил факт своего прибытия на борт и внезапность отплытия и решил: совпадение это отнюдь не случайно.

Сидя рядом с Фальконером в моторном отсеке, Эстерхази терпеливо ждал. Небольшое помещение заполнял тяжелый рокот дизелей, разогнавших яхту до крейсерской скорости.

Эстерхази проверил часы: Пендергаст проник на борт десять минут назад. Ожидание давило на нервы. Ему совсем не нравился такой поворот событий. Фальконер солгал. И это было очень дурным признаком.

Столько труда и нервов стоило заманить Пендергаста! Констанс сделала в точности то, чего от нее ожидали: будучи кое-как привязанной, вырвалась, написала записку и перебросила во двор соседнего дома, где ожидала забравшаяся в пустую квартиру рыжая баба. Надо думать, раз Пендергаст оказался здесь, он заглотал столь аккуратно, изысканно приготовленную наживку — «возмездие», что по-немецки и значит «фергельтунг». Ловушка потребовала большого искусства, ведь следовало обеспечить достаточно данных, чтобы вычислить яхту, и одновременно сделать их как можно более скудными, чтобы не родить подозрение.

А теперь Фальконер может испортить все дело, желая взять агента живым. К горлу подступила тошнота. Эстерхази понимал, зачем немцу живой враг. Фальконер любил пытки. Чертов психопат! Его высокомерие и садизм могут все пустить насмарку.

Эстерхази ощущал, как его охватывает давно знакомый страх, как стучит в рассудок паранойя. Он вынул пистолет, проверил, взвел. Если Фальконер не прикончит агента при первой же возможности, придется заняться этим самому. Закончить начатое на шотландских болотах. Навсегда закрыть рот Пендергасту до того, как он, случайно или нарочно, не откроет секрет, хранимый от «Ковенанта» уже целое десятилетие. Господи, если бы только Пендергст не вздумал проверить то старое ружье, если бы не стал ворошить прошлое…