- Я сидел за своим столом, - сказал он. - Я всегда ношу пояс, когда пишу. Это мой талисман.

- А зачем вам голубая лента?

- Когда учился в шестом классе, я выиграл Региональный конкурс по орфографии. Обошел всех детей из двадцати других школ. Я проиграл в Государственном конкурсе, но получил эту голубую ленту за Региональный. Мама сделала пояс и приколола к нему ленту.

Мне показалось странным, что он до сих пор носит эту вещь, потому что шестой класс, должно быть, был для мистера Томаса миллион лет назад, но он сказал все это без всякого смущения или застенчивости. Некоторые мертвецы могут чувствовать любовь - помните, я рассказывал вам, как миссис Беркетт поцеловала мистера Беркетта в щеку? - и они могут чувствовать ненависть (это я узнал позже), но большинство других эмоций, кажется, уходят, когда они умирают. Даже любовь никогда не казалась мне такой уж сильной. Мне не хотелось бы говорить вам об этом, но ненависть чувствуется сильнее и длится дольше. Я думаю, что люди видят призраков (в отличие от мертвых людей), только потому, что они их ненавидят. Люди думают, что призраки страшны, потому что они сами такие.

Я повернулся к маме и Лиз.

- Мама, ты знаешь, что мистер Томас носит пояс, когда пишет?

Ее глаза расширились.

- Это было в интервью, которое он давал «Салону» пять или шесть лет назад. Пояс и сейчас на нем?

- Ага. На поясе прикреплена голубая ленточка. Он…

- Он выиграл орфографический конкурс! В интервью он смеялся и называл это «моей глупой прихотью».

- Может быть, и так, - сказал мистер Томас, - но у большинства писателей есть глупые прихоти и суеверия. В этом смысле мы как бейсболисты, Джимми. И кто может спорить с автором девяти бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» подряд?

- Я - Джейми, - сказал я.

- Ты рассказала Чемпиону об интервью, Ти, - сказала Лиз. - Должно быть. Или он сам это прочитал. Он чертовски внимательный читатель. Он знал, вот и все и он…

- Замолчи, - с яростью сказала мама. Лиз подняла руки, словно сдаваясь.

Мама встала рядом со мной, глядя на то, что для нее было просто гравийной дорожкой, на которой никого не было. Мистер Томас стоял прямо перед ней с руками, засунутыми в карманы его шорт. Шорты были слишком свободны, и я надеялся, что он не будет сильно уж давить на свои карманы, потому что мне показалось, что на нем не было нижнего белья.

- Скажи ему то, что я велела тебе сказать!

Мама хотела, чтобы я сказал ему, что он должен помочь нам, иначе тонкий финансовый лед, по которому мы ходили год или больше, сломается, и мы утонем в море долгов. Кроме того, агентство начало терять клиентов, потому что некоторые из ее авторов знали, что мы в беде и, возможно, будем вынуждены закрыться. Крысы, бегущие с тонущего корабля - так она назвала их однажды вечером, когда Лиз не было дома, а мама допивала четвертый бокал вина.

Впрочем, я не стал утруждать себя всем этим бла-бла-бла. Мертвые люди должны отвечать на ваши вопросы - по крайней мере, пока они не исчезнут, - и они должны говорить правду. Поэтому я просто взял и перешел к делу.

- Мама хочет знать, что там было в «Секрете Роанока». Она хочет знать всю историю. Вы ведь