Никаких утопий, просто сон.

Что-то далековато мы залетели, останется ли топливо на обратный путь?

Пилот молчит.

– Не пора ли нам возвращаться на базу? – спросил я, стараясь быть небрежным в голосе. – Слышите меня, мистер…

Проклятье, да как его зовут? Забыл. Напрочь из головы вылетело.

Лётчик повернулся ко мне и молча снял большие солнцезащитные очки.

Господи, да это же Салман! Как он тут оказа…

– Возвращаться пора бы, – глупо повторил я.

– Зачем возвращаться, амиго? – нехорошо усмехнулся пилот, вновь надевая очки. – Мы с тобой и здесь разберёмся.

И тут вертолёт тряхнуло! Да ещё как!

Салман повернулся ко мне и цепко схватил за руку. Я резко дёрнул плечом и тут же отмахнулся другой рукой, но не попал, больно ударившись о какую-то железку.

Машину опять тряхнуло, натужно взвыл двигатель, тревожно и громко запищала штатная сигнализация, что-то орал компьютерный женский голос, яркая картина панорамы закрутилась, как в калейдоскопе. В животе всё болезненно сжалось – падаем!

– Вертолёт держи, урод!

Бандит и не думал вновь брать управление – свирепый индус, похоже, решил умереть вместе со мной! Я ударил ещё раз и на этот раз попал.

Получи!

В ответ меня дёрнули за ногу.

– Не, зашибись, колёсный трактор! Ты что руками машешь, как ветряк?! – заорал Салман, легко переходя с пиджина на отменный русский. – Вставай!

Я открыл глаза и сразу сел, опираясь правой рукой на постель.

Сдуреть!

Передо мной стоял Сашка, весёлый и немного злой. Куда попал? Берег бухты, видимый в окне, заливало утреннее солнце, внизу тихо плескалась речная вода.

– Альфия послала, говорит, опять дольше всех спишь, там всё остынет. Подъём!

– Салман где? – хрипло выдохнул я.

– Выкрала иностранная разведка! – печально констатировал матрос. – В трюме сидит, где ему ещё быть! Что за вопросы?

В трюме… А вертолёт?

– Забудь…

– Всё? Встал?

– Ага… Скоро спущусь. Спасибо, Саш.

Приснится же! Дикое кино.

А пейзажи были шикарные, хоть это успел посмотреть. Интересно, откуда в паропанке взялся современный вертолёт?

Большое окно каюты открыто настежь. Во я дрых! Оказывается, смех, крики и далёкий стук топора совершенно не мешают спать беспробудно и видеть удивительные по силе воздействия триллерные сны. Наскоро сполоснув физиономию в душе, я оделся полегче и спустился в ресторан. Купаться буду в гавани.

Панику поднял матрос, зачем было дёргать? Не я один к столу запаздываю, чета Мазиных тоже завтракает неурочно. Дочки с ними не было. А Ярик тут, уже на финише, журнал читает.

– Что-то, Герман Константинович, глаза у вас какие-то шалые, – заметил профессор. – Приснилось что-то яркое?

– Не то слово, Владимир Викторович, просто ослепительное! Вместе с тем и жутковатое, ошалеешь, – честно признался я, подсаживаясь к ним. – Компотику можно? Холодный?

Марина передала ему графин, он чуть подлил себе и протянул руку, наполнив и мой высокий стакан до краёв. Я торопливо выпил. Ох, хорошо!

– Так вот, Маша, специфический профессиональный лаконизм, скажем так, неизбежен, – продолжил какой-то рассказ Владимир. – Ты можешь себе представить, чтобы капитан сказал нашему боцману: «Михаил Петрович, не будете ли вы так любезны снять носовой швартов с кнехта и передать аккуратненько Виктору Алексеевичу, который стоит на причале у второго пала?» Нет уж…