— Я буду приезжать.

— Ты построил хороший курорт.

— Он стоит того, чтобы в нём отдохнуть.

— Пожалуй…

Кумар искренне рассмеялся:

— Никогда бы не подумал, что увижу тебя в окружении детишек…

— Потому что я моряна? — нахмурилась Лера.

— Потому что ты — отличный профессионал. — Шас выдержал короткую паузу. — Что будешь делать, если Пётр вернётся?

— В этом случае… — Она приложила палец к губам. — В этом случае я буду очень рада…

— Ты отлично действуешь из тени, — буркнул Бруджа, внимательно глядя на Анисима. Без злобы глядя, без ярости и без ненависти — время эмоций прошло, и теперь вампир смотрел на победителя внимательно, ожидая, какие условия тот выставит. — Прямо как ночной охотник.

— Я просто не любитель стоять под софитами, — объяснил Чикильдеев. — С детства отличался повышенной скромностью.

— Или застенчивостью?

— Или ею, — не стал отрицать Анисим. — Знаешь, где мы находимся?

Масан, несмотря на то что, придя в себя, уже успел изучить помещение, делано огляделся: маленькая дверь, отсутствие окон, запретная для вампиров черта, оставляющая лишь несколько квадратных ярдов для «прогулки». Мебели нет. Себе Анисим принёс два табурета, на один уселся сам, на второй поставил какой-то предмет, накрытый куском плотной ткани.

— Твой подвал?

— Подвал усадьбы Озёрских, — медленно ответил Чикильдеев. — Там, где всё началось, там всё и закончится. Я так решил.

И тяжесть в голосе щенка — а ведь мужчина был младше вампира на полторы сотни лет — заставила Петра вздрогнуть.

— Кто ты? — хрипло спросил он, нервно потирая руки. — Бастард?

— Мне больше нравится термин «незаконнорождённый ребёнок», — мягко ответил Анисим. — До встречи с Юлией молодой граф Александр увлёкся, если можно так выразиться, молоденькой селянкой из бывшей крепостной деревеньки…

— И наплодил ублюдков.

— Одного, — уточнил Чикильдеев, не обратив внимания на очередное оскорбление. — Потом, встретив Юлию, граф придумал моей прабабке фамилию, дал некоторую сумму денег и переселил в Тихвин. Как видишь, мы изрядно приумножили полученный капитал.

— Вот это я и называю качественным стартапом, — проворчал масан. — Вы все метаморфы?

— Врать не буду — нет. — Анисим погрустнел. — Мой дед, он погиб в Великую Отечественную, и отец — обычные люди. В нашем роду гены Озёрских впервые проявились у меня.

— То есть мне повезло.

— Хорошо, что ты относишься к происходящему с юмором, — ровно произнёс мужчина. — Не люблю, когда начинают умолять.

— Особенно когда всё уже решено.

— Именно.

— Я понимаю, что такое честь, — хмуро проронил Бруджа.

— Я вижу.

Масан помолчал.

— Изменить решение нельзя?

— Из-за тебя мне пришлось убить сводную сестру, — без притворства вздохнул Чикильдеев. — Так что нет — нельзя. Извини. Придётся заплатить.

— Ну, ладно, я понял… — Пётр дёрнул головой. — Ты — метаморф. Понятно… Но откуда ты обо всём знаешь?

— Чикильдеевы ходят в церковь, — развёл руками Анисим.

— А если серьёзно?

— Куда уж серьёзнее? — Мужчина тихонько рассмеялся. — Граф Александр напоследок сказал моей прабабке, чтобы мы ходили в церковь. Мы ходили. Однажды отцу пришло в голову пройтись по всем помещениям, и каково же было его удивление, когда у престола он увидел то, что не видел никто более, — маленькую дверцу в стене.