Такого рода несуразностей в обвинении по одной только «германской линии» множество.

По тому же безотказному принципу Дейч скомпоновал причастность Артузова к шпионажу в пользу еще трех стран.

У Артузова по отцовской линии было два двоюродных брата – Александр и Федор Фраучи. Оба родились в России, но сохранили швейцарское гражданство. В конце 20–х годов они, видимо, разочаровавшись в советской системе, выехали в Швейцарию. Связи с ними на протяжении последующих лет Артузов, в силу своего служебного положения, не поддерживал.

Как известно, Швейцария – соседка Франции, половина ее населения говорит на французском языке. Этого для Дейча вполне достаточно, и вот в протоколе появляется запись, что Александр Фраучи завербовал своего кузена в качестве агента уже французской разведки. Артузов охотно эту версию подтверждает: до Александра НКВД уже не добраться; до французского министра, которому он якобы через дипломатов–шпионов передавал информацию, подавно. Что именно передавал – Дейча уже не интересует.

С поляками и того проще. Вполне достаточно того, что в свое время Артузов пригрел и Сосновского, и Кияковского, и других. Правда, Сосновский, из которого после нескольких месяцев избиений выбили признание, что он польский шпион, Артузова не оговорил. Кияковский этого сделать тем паче не мог – был давно мертв. В таком случае Дейч счел самым подходящим вербовщиком Маковского, арестованного еще в 1935 году за растрату казенных денег, а не за шпионаж.

Не случилось запинки и со шпионажем в пользу Англии.

Теперь перед следователем оставалась лишь одна задача: привязать Артузова к заговору внутри самого НКВД во главе с Ягодой. Раньше в этом нужды не было, она появилась после ареста бывшего наркома, когда во Внутренней тюрьме майор госбезопасности Лазарь Коган уже полным ходом тот самый заговор раскручивал и ему требовалось набрать в него как можно больше участников. В конце концов их хватило с избытком, и Артузов для исполнения этой роли оказался не нужен. (На процессе Бухарина – Рыкова – Ягоды и других фамилия Артузова так и не прозвучала.)

Артузов игру принимает. Он перечисляет одного за другим ягодинских «заговорщиков» – Прокофьева, Миронова, Молчанова, Гая, Паукера, Буланова и др. Все они давно арестованы, их полным ходом раскручивают, кого во Внутренней, кого в той же Лефортовской тюрьме. Артузову это прекрасно известно. Некоторые из названных им лиц были арестованы раньше его и уже во всем «признались», имена других он, мастер допросов настоящих, выудил из самого Дейча столь ловко, что тот этого даже и не заметил. Его показания никому вреда нанести уже не могли, но и спасти тоже.

Однако отдадим должное Дейчу. Его не смутила общеизвестная неприязнь (взаимная) Артузова к Ягоде. В конце концов, он готовил не доклад на партсобрании, где его утверждение о принадлежности Артузова к ближайшему окружению Ягоды вызвало бы только смех, а обвинительное заключение, которое после утверждения наркомом или его заместителем прочтут лишь три члена Военной коллегии. А они вряд ли в курсе внутриведомственных интриг.