Артузов сидел в кресле за просторным подковообразным столом, обтянутым зеленым сукном. Лет этой мебели было немало, сукно местами побито молью. Достался он ЧК от бывшего страхового общества «Якорь». Не одно поколение чиновников протерло за ним локти. Теперь он стал рабочим столом контрразведчика. Кстати, очень удобным: зеленое сукно не утомляло глаза, глубокие ящики вмещали множество деловых бумаг, кроме тех, разумеется, что полагалось хранить в надежном английском сейфе, тоже наследии «Якоря».
За этим необычным столом Артузов и обдумывал сейчас материалы, полученные от Вячеслава Рудольфовича, в которых речь шла о заговоре.
В начале июля 1919 года на лужском направлении красноармейский разъезд в перестрелке убил лазутчика, явно пробиравшегося в стан Юденича. При нем нашли документы на имя офицера Александра Никитенко. Раз сопротивлялся, значит, было ради чего. Тщательно обыскали убитого – в мундштуке папиросы обнаружили крохотный листок. Из текста стало ясно: участники крупной контрреволюционной организации в Петрограде искали связь с белогвардейским командованием. В записке говорилось: «Генералу Род–зянко или полковнику С. При вступлении в Петроградскую губернию вверенных Вам войск могут выйти ошибки, и тогда пострадают лица, секретно оказывающие нам весьма большую пользу. Во избежание подобных ошибок просим Вас, не найдете ли возможным выработать свой пароль. Предлагается следующее: кто в какой–либо форме или фразе скажет слова „во что бы то ни стало“ и „ВИК“ и в то же время дотронется рукой до правого уха, тот будет известен нам… »
Для контрразведчиков этот листочек послужил своего рода ниточкой, ведущей к руководителям заговора.
Вскоре ВЧК получила новые данные о зреющем заговоре. 14 июля 1919 года в районе Белоострова при попытке уйти на финскую территорию были задержаны некие Самойлов и Боровой–Федотов. У них нашли письмо–донесение о дислокации частей 7–й армии, наличии на складах боеприпасов и действиях в Петрограде трех контрреволюционных организаций. Письмо–донесение подписал таинственный ВИК>{5}. Кстати, и на листочке, найденном у Никитенко, стояла эта же подпись. Задержанные также признались, что письмо–донесение им вручил для передачи в штаб Юденича Вильгельм Иванович Штейнингер, владелец известной фирмы «Фосс и Штейнингер». Чекисты арестовали его – он и оказался ВИКом. При обыске у него нашли контрреволюционные воззвания, депеши из штаба Юденича.
В начале августа последовали новые аресты – в руках петроградских контрразведчиков оказались барон Штромберг, князья Андронников, Оболенский и др. Все они входили в Национальный центр Петрограда. У них был найден отчет московского отделения Центра. Но прямое свидетельство, что в Москве действует такая контрреволюционная организация, было получено чуть позже – в конце июля.
В Вятской губернии милиция задержала подозрительного человека, назвавшегося Николаем Карасенко, в мешке у которого обнаружили… миллион рублей. Задержанный оказался офицером разведывательного отдела штаба Колчака Николаем Крашенинниковым. Деньги он вез для московского отделения Национального центра. (В общей сложности разными путями и в разное время для нужд Национального центра намечалось переправить 25 миллионов рублей.) Арестованный вместе с деньгами был препровожден в Москву. Из тюрьмы Крашенинников пытался передать на волю две записки, которые были перехвачены. В одной из них он сообщал: «Я спутник Василия Васильевича, арестован и нахожусь здесь… » Во второй просил заготовить ему документы и сообщить, «не арестован ли ННЩ».