Напарник пострадавшего сочувственно поцокал языком:
- Ну, теперь Брэди будет знать, что сзади подходить нельзя не только к коням, но и работающим кочегарам.
- Иди ты!
- Пфе!.. Сам рожей на черенок лопаты наткнулся, а меня виноватым...
Разом замолчав, техники уставились в темноту ничем не примечательного закутка, прикрытого от основного помещения тушей парового привода - начисто проигнорировав звонок от самостоятельно переключившихся рычагов на противоположной стене. Тем временем мрак в закутке слегка сгустился, вроде как пошел волнами, и... Сложился в фигуру человека.
- Как все?..
Стянув с головы фонарик, пришелец довольно потянулся:
- Норма!
Мимо него тут же проскользнула пара чумазых кочегаров в респираторных масках, начавшая с деловитым видом перетаскивать куда-то в сторону угольной ямы небольшие и плотно набитые чем-то мешки. Сильно пахнуло сырой землей...
- Где напарник-то?
- Сейчас будет. Старшой, досок для крепи всего ничего осталось, и воздуховод проверить надо - тяга ослабла.
Доложившись, человек направился в еще один закуток, прямо на ходу избавляясь от одежды. Зашумела-заплескала вода, и словно дождавшись этого, в глубине мрака загорелась слабая искорка света. Потихоньку выросла, налилась силой, и превратилась в фонарик на голове еще одного "землекопа", лежащего на небольшой тележке. В смысле, передвигавшегося на ней по рукотворной подземной норе.
- Чего так долго?
Щеголявшие чистой одеждой ремонтники поспешили утянуть очумевшего после трудовой вахты товарища под струю свежего воздуха из вентиляционного короба. А потом, видя что тот продолжает глупо лыбиться, стянули с молчуна каску и "глазок" аккумуляторного фонаря, да и вылили на него ковшик воды - так сказать, оказали первую помощь.
- Ух!..
Присев на подсунутую под него скамейку, ирландец яростно почесал в затылке мокрой головы, счастливо улыбнулся и выдал на чистейшем русском языке:
- Братцы, кажись, я до фундамента храма докопался!..
Глава 2
Положив перед собой три листка, верхний из которых был озаглавлен как "Первая всеобщая перепись населенiя Россiйской Имперiи", чиновник Военного ведомства недовольно поддернул слегка перекосившийся рукав форменного вицмундира. Проигнорировав с виду новенькую чернильницу, чье содержимое было прикрыто небольшой крышечкой из нержавейки, и пару казенных перьев со стальными наконечниками, госслужащий подхватил с раскрытого настежь ежедневника Паркер с золотым пером и скользнул взглядом по документу:
- Так, ну где?.. А, вот.
Прочитав первый вопрос, надворный советник едва заметно удивился и перевернул лист титульной стороной вверх.
- Хм, форма Б? Для владельцев усадеб и хуторов, а так же домов внутри селений. Ну, хоть не форму А подсунули , и то ладно...
Вздохнув, чиновник вернулся к табличке с вопросами, тут же вновь улыбнувшись:
"Фамилия, имя, отчество или прозвище?".
Вписав в соответствующую графу четким аккуратным почерком "Агренев Александр Яковлевич", чиновник завис в легком затруднении. Самым первым прозвищем его наградили дамы Ченстохова, и было оно сколь лестным для мужского самолюбия, столь и невозможным для отображения на бумаге. Остальные именования тоже имели свои особенности (вроде Торговца смертью, ага), и зачастую были достаточно экзотичны, подчеркивая некоторые заслуги - к примеру, хунхузы после очередной пропавшей в русской тайге банды с какого-то лешего начали его именовать Золотым Драконом. Нет, он конечно (помимо всего прочего) навел порядок с нелегальной добычей золота на своих землях. Ну и окрестных тоже - так сказать, заодно. Но с какого перепугу манчжуры вдруг стали считать, что он готов всех их закопать в землю заживо ради пары крупинок мягкого и тяжелого металла?