А на завод я только пришел – ко мне подходит комсорг. Рабочие пареньки – они не особо вступали в комсомол. А я как раз ему создал фронт работы. Ну и потом, поработав на заводе, я защитил диплом.

У меня есть приятель – полковник КГБ на пенсии. И я ему задал вопрос: “Как все это произошло, что меня выгнали из института? Найти бы документы”. Он говорит: “Таких документов нет”. – “Слушай, но меня же выгнали из института”. – “Им пришла бумага от начальства, они обосрались и приняли меры против тебя”.

Юрий Дормидошин:

Власти начали репрессии. В противовес явлению были созданы комсомольские дружины под управлением КГБ. Достаточно жестко все было, были репрессии жесткие, избиения. Нельзя было носить красные носки, нельзя было носить узкие брюки, и когда ты проявлял себя слишком импозантно, с тебя снимали эти красные носки и разрезали эти брюки.

Лев Лурье:

Многие из рок-поколения будут говорить о том, как их преследовали за длинные волосы, но это была х…я по сравнению с тем, как преследовали стиляг. Стиляги, если хотите, были как геи. Это было некое заявление.

Советская власть никогда не была тоталитарной, даже при Сталине, но она стремилась так выглядеть. Она хотела какого-то порядка, но никогда его не достигала. И в некоторой степени вызов, брошенный власти стилягами, был похож на поведение воров в законе или шпаны. Ребята реально шли на риск.

Идиотским советским искривленным образом “буржуазный образ жизни” достигался невероятными героическими усилиями: для того чтобы пройти в узких брюках, требовалась реальная смелость. Но, как всякий пример героизма, это воспитывает!

Проблемы у стиляг возникали не только с милицией и комсомольскими патрулями, но и с обычной шпаной, которой, понятное дело, не нравились эти одетые “не по форме”, странные молодые люди. Кроме того, как уже говорилось выше, милиция и комсомольцы часто сами натравливали приблатненную публику на стиляг. Стиляги в долгу не оставались и старались дать отпор.

Рауль Мир-Хайдаров:

Время было хулиганское. Когда появились стиляги, на улицах царствовала шпана. Но стиляги не давали себя в обиду, многие были спортсменами. Всегда стояли друг за друга. То, что резали брюки, стригли волосы, – это на официальном уровне, против власти не попрешь. А с блатными мы жестко разбирались. И шпана тоже начала перелицовываться. Хотя бы внешне. Кто-то раньше тельняшки носил, клеши по сорок пять сантиметров – все начало меняться.

Олег Яцкевич:

Конечно, приходилось и драться. Стыдно сопли распускать, кого-то о чем-то просить. Поэтому и в спорт пошли многие из моего поколения.

Отношения между стилягами и шпаной были самые плохие. Шпана всегда ближе к ворью, к самым темным элементам. У воров они – шестерки, фраерки, но приближенные. Главная шпана была на Лиговском проспекте.

О том, что Берия объявил в 1953 году амнистию уголовникам, я узнал существенно позже, посмотрев замечательный фильм “Холодное лето 53-го”. А тогда в сентябре 53-го я с Хоттабом отправился на Бродвей – предстояла приятная свиданка со всеми вытекающими… За улицей Толмачева нас догнал Мишка Пекельный и принялся рассказывать, как он соскочил с призыва в армию: “Я уже постригся под ноль, но вызвали к военкому… дядя Зяма позвонил… Ой! К нам гости!”