Делать нечего, так и грёб. Заметив, что рукав раздваивается, а судно, обогнавшее меня, уходит вправо, видимо, там и было судоходное русло, повернул за ним. И тут, выходя на большую открытую воду, на море не похоже, скорее, на залив, и уловив знакомые нотки йода в воздухе, я понял: добрался. Не знаю пока точно, где я, скорее всего, это Щецинский залив, а тот городок, что проплывал, Щецин и есть. Я добрался до Балтики! Одно дело сделано. Сейчас нужно найти укрытие для лодки и осмотреться. Тут должны быть причалы с яхтами, они меня и интересуют, но сначала нужно провести разведку выхода в открытое море. Это тоже не на один день. Ничего, я хоть и тороплюсь, кстати, сегодня первое сентября, но всё сделаю качественно.

Замерев, я обратился в одно большое ухо. Вот снова где-то ненадолго заговорили. Понять, на каком языке, не могу, эхо в лесу делает речь несвязной. Перехватив винтовку поудобнее, я скользнул в ту сторону, где слышался говор. Может, там пост или патруль? Только вроде тут дорог нет, откуда он взялся?..

Сегодня утром, ещё до рассвета, когда я подошёл к лагуне, то решил изучить берег. Тут были густые леса, хотя, на удивление, ухоженные, и вот по такому лесу я и двигался к Щецину, довольно крупному городу. Сейчас уже вечер, седьмой час. Сам город меня не интересовал совсем, однако я, когда проплывал мимо, держась ближе к противоположному берегу, в бинокль рассмотрел стоянку яхт. Там и парусные были, и моторные. Вот и замену себе поищу утопленному «Адмиралу». Надо только такую яхту подыскать, чтобы наши военные не отобрали. Ах да, главное, при наших, советских, не говорить слово «яхта», негативное оно у них, просто — катер. Тогда проблем не будет.

Сейчас, когда я прошёл половину пути до Щецина, моё внимание и привлекло это бормотание вдали. Скользя быстрым шагом, я приблизился к местонахождению неизвестных. Одет я был в свой чёрный матросский комбез, под ним тельник, на ногах флотские ботинки, они у меня уже разношены, да и привык я к ним, ногам удобно, не натираются, а это важно. На поясе — пистолет в кобуре, фляга, нож, подсумок с мелочами, на груди — бинокль, на боку — планшетка, а за спиной — солдатский немецкий ранец. В руках — одна из тех малокалиберных винтовок, которую взял трофеем в охотничьем магазине. Я уже почистил её от консервационной смазки, зарядил, но пока не испробовал, поэтому она не пристреляна, и я, скажем так, в ней пока не уверен…

Выглянув из-за дерева, я рассмотрел метрах в тридцати троих мужчин в лётных комбинезонах. У одного американская лётная куртка, с мехом на воротнике. Ха, летом зимняя куртка? Высотники? Пожалуй. То, что это не немцы, ясно, но сразу, радостно лыбясь, я к ним не рванул. На наших они тоже мало походили. Поначалу я подумал, что это могут быть наши лётчики из дальнебомбардировочной авиации, что совершали налёт на Берлин, но, присмотревшись, покачал головой. Не-е, точно не наши. Даже не близко. Да и разговор начал лучше слышать: на английском общались, поэтому — или англичане, или американцы. Я вскинул винтовку к плечу, собираясь заодно её опробовать, но, подумав, опустил. Хрен с ним, не буду брать греха на душу, а очень хотелось. Да и не виноваты, в принципе, эти простые летуны, что их лорды и президенты творят, лишь исполнители. Хрен с ними, пусть живут.