И лишь когда владыка почувствовал, что поцелуй неожиданно стал соленым, смог отстраниться, чтобы увидеть, как из глаз той, кому он безоглядно отдал свое сердце, непрерывными ручейками текут слезы. Невыносимое чувство вины накрыло его с головой. Прижав несопротивляющуюся девушку к себе, Ариан с непередаваемой мукой в голосе зашептал:

— Прости… прости меня, я опять напугал… Не сдержался… Ты мое наваждение, преследующее меня днем и ночью. Не дающее спокойно уснуть, пока я хоть недолго не побуду рядом с тобой. Я проклят любовью к тебе и как самый последний безумец рад своему проклятию. Ты моя жизнь… Мой воздух, которым я живу… Солнце, в лучах которого моя душа согревается… Звезда, чей свет манит меня как магнит…

Не имея сил удержаться, повелитель покрывал лицо своей возлюбленной легкими поцелуями, осушая губами ее слезы обиды и страха. И как бы это ни было удивительным, но Айлани действительно начала успокаиваться, убаюканная его шепотом и нежными прикосновениями. Впервые за долгое время сириана почувствовала себя в безопасности, находясь в надежных объятиях пустынного владыки.

В тот день Ариан так и не выпустил больше Айлани из своих объятий, словно опасаясь, что стоит только немного отвлечься, и она исчезнет. И сириана не сопротивлялась, только иногда тихонько вздыхала, когда шаловливый ветер легонько касался ее волос.

Прошло уже больше месяца, а в стенах древнего дворца все оставалось практически неизменным. Все так же каждый вечер песчаного владыку и его прекрасную избранницу развлекали песнями и танцами. И даже закутанная с ног до головы хрупкая фигурка, восседавшая рядом с повелителем на открытых заседаниях, больше никого не смущала. Смирившись с неизбежным, пустынники с затаенным опасением ожидали окончания этой истории. Хотя некоторые шахиры и поминали недобрым словом старого прохвоста Узамата, подарившего их владыке сириану. Некоторые даже высказывали предположение, что купец из-за чего-то затаил обиду на повелителя и решил отомстить таким гнусным образом. Правда, донести свои умозаключения до песчаного владыки никто так и не решился.

А правителю совершенно не было дела до глупых, как он считал, переживаний своих придворных. Ариан просто старался как можно больше времени проводить с Айлани. Он даже полюбил бумажную рутину, потому что занимался ею на свежем воздухе, в то время как девушка прогуливалась неподалеку или тихонько сидела рядом с ним.

А еще он постоянно ее целовал. И пусть те быстрые поцелуи были не совсем тем, чего Ариану хотелось на самом деле, но и от такого легкого удовольствия мужчина не мог отказаться. Особенно тогда, когда начал замечать, что сириана перестала каждый раз вздрагивать от его прикосновений. И даже более того, прекрасная дева с удовольствием находилась в его объятиях. По крайней мере, песчаный владыка искренне надеялся, что не ошибся в своих умозаключениях.

Вот и сейчас, отложив в сторону документы, Ариан тихо подкрался к рассматривающей цветы сириане. Прижав несопротивляющуюся девушку к себе, владыка привычно уткнулся носом в ее волосы, вдыхая приятный, немного морозный аромат ее тела. Когда же сириана, немного отклонившись, выжидающе посмотрела на него, Ариан не смог отказать себе в удовольствии прикоснуться к нежным губам, казалось, так и молившим о поцелуе.