Непроизвольно вздрогнув от всего пережитого, Айлани удивилась жестокости людей. Теперь, на собственном опыте зная, что перенесли погибшие сирианы, она начала понимать наставниц, так рьяно вбивавших юным ученицам в голову мысль об осторожности.

Вот только песчаный владыка оказался совершенно другим. За все то время, которое сириана провела у него во дворце, Ариан ни разу не выказал к ней неуважения. Наоборот, старался, чтобы Айлани было здесь хорошо. Ну, кроме того самого первого поцелуя, владыка действительно вел себя очень учтиво.

Все так же продолжая смотреть на спящего мужчину, Айлани прижала пальцы к своим губам, пытаясь вспомнить те нежные прикосновения, которые дарил ей Ариан. Она сама не заметила, как начала получать удовольствие от мимолетных поцелуев, совершенно перестав бояться повелителя пустыни. И даже более того, старательно скрывала от него свое плохое самочувствие, не желая… Беспокоить? Да, именно так.

Сириана действительно не поняла, когда ее отношение полностью изменилось. Страх перетек в любопытство, а отчужденность в желание узнать Ариана как можно лучше.

Можно ли было сказать, что Айлани влюбилась в этого необычного мужчину? Да, можно. Девушка всегда была честна перед собой, поэтому не стала отрицать явную истину. Вот только все равно между ними оставалась маленькая преграда, и сириана беспокоилась, сможет ли Ариан преодолеть ее. А все дело в том, что дочери северных ветров не могли жить в неволе. Для Айлани стены белокаменного дворца были подобны темнице, пусть и роскошно обставленной. Привыкшая свободно передвигаться по убежищу, и с нетерпением ждущая того момента, когда сможет летать по миру, юная сириана очень тяжело переживала свое пленение.

А еще она прекрасно отдавала себе отчет в том, что для пустынников это вполне естественный образ жизни. Их женщины никогда и не помышляли о свободе, с удовольствием скрываясь за высокими стенами и проводя всю жизнь в праздности и роскоши. По крайней мере, сильно стремились именно к такой жизни.

Поймет ли ее желания и стремления тот, кто сумел достучаться до свободолюбивого сердца? Сумеет ли смириться с тем, что его возлюбленная будет часто покидать пределы дворца, чтобы, путешествуя по миру, применять свой дар?

Айлани даже начала подумывать прервать молчание, чтобы поговорить с Арианом. Только не знала, как бы все лучше обставить, чтобы нечаянно не стать угрозой для родного убежища. Что бы сириана ни чувствовала по отношению к пустынному владыке, но все равно оставалась настороже.

Поглощенная тревожными мыслями, девушка не заметила, как Ариан проснулся. И лишь когда он дотронулся до ее руки, обратила на него внимание.

— Как ты себя чувствуешь? — хриплым после сна голосом поинтересовался владыка, пытливо всматриваясь в бледное лицо сирианы.

К его огромному облегчению, нездоровая серость покинула кожу прекрасной девы. И пусть та все еще была бледна, но выглядела намного лучше прежнего.

А Айлани, спеша успокоить мужчину, кивнула, еле заметно улыбнувшись ему. И даже более того, сжала его руку, так благодаря за снятие ошейника. Правда, была немного удивлена, когда владыка вздрогнул от ее прикосновения. А когда он, пробормотав, как счастлив знать, что с ней все хорошо, и вовсе быстро покинул комнату, сириана не знала, что и думать.