— Есть и хорошая новость.

— Что это?

— Сенсация дня.

Пассан схватил бумажку и прочел: «Николя Вернан». Он вопросительно взглянул на Фифи.

— Я тут утром пил кофе с корешем из ЦБТЛ.[12] Они готовят облаву. Хотят накрыть сеть педофилов, которых уже несколько месяцев выслеживали в Интернете.

— Этот парень в списке?

— За год он побывал почти на трех тысячах самых стремных педофильских сайтов. Его ник Садко.

— Ну и что?

— А то, что он работает в нантерской «Социальной помощи детству».

Пассан тут же понял. Связаться с этим типом и поторговаться. Посулить, что его имя исчезнет из списка в обмен на досье Патрика Гийара. Блеф, конечно. У него не было возможности предлагать подобную сделку, да и помогать педофилу он бы никогда не стал. Но кому это известно? Точно не этому мерзавцу.

— Когда их повяжут?

— В пятницу. У тебя есть время до конца недели, чтобы выманить у него досье. Офис «Социальной помощи детству» — в мэрии Нантера, меньше чем в километре отсюда, и…

— Знаю.

Он сунул записку с именем в карман и поблагодарил Фифи. Панк испарился. Пассан закрыл дверь и взялся за телефон.

Ну и дерьмо. Заключить сделку с педофилом, чтобы выманить у него досье предполагаемого убийцы. Сведения об этом чудовище считай что в кармане… Может, и хватит, чтобы заставить его признаться, предъявить обвинение — и арестовать.

Хорошие новости для легавого.

Солидарность госслужащих.

Именно эту карту Пассан разыграл с Николя Вернаном. Оливье позвонил ему в офис, представился и тут же все выложил: про слежку в Интернете, облаву в следующую пятницу и его имя в списке. Он готов спасти Вернана от самого страшного, помочь избежать ареста, не допустить скандала в госструктурах. Тот пытался отнекиваться, но Пассан назвал его «Садко» и добавил: «Только не по телефону». И назначил встречу в шесть часов вечера в «Крис-Бель» — знакомом ему пивном ресторане за пирамидальным зданием нантерской мэрии. Вернан даже не успел ответить — полицейский повесил трубку.

Остаток дня Пассан провел, не копаясь в статистике, а выясняя, кто из тех, кого он когда-то посадил, недавно вышел на свободу. Названивал по телефону, рылся в базах данных и Интернете, проверяя процессы, апелляции, запросы об условно-досрочном освобождении, местонахождении и алиби каждого из своих врагов. Расспрашивал коллег, осведомителей, старых знакомых, собирая сведения обо всех, кто мог затаить на него зло. После трех лет службы в Центральном комиссариате Десятого округа на улице Луи-Блан, четырех в спецназе и семи в уголовке таких набралось немало.

Но ничего определенного Пассан не нашел. Только надышался пыли и забил голову самыми отстойными воспоминаниями, но составить толкового списка подозреваемых так и не сумел.

В том, что касается охраны дома, ему удалось добиться одного: патруль от комиссариата на площади Мутье в Сюрене время от времени будет проезжать мимо. Лучше, чем ничего. Жалобу он не подавал, бумаг не подписывал, местные полицейские просто оказывали ему услугу из солидарности. Ни дети, ни Наоко домой пока не вернулись. А на вечер он кое-что придумал.