Текли секунды, растянутые до бесконечности. Неужели это все? Или будет новый толчок? Из коридора донеслось недовольное ворчание. Очевидно, владелица гостиницы сокрушалась, оценивая нанесенный ущерб. Ни тени испуга в голосе. Опять негодник-кот набедокурил…

Пассан поднялся на ноги и осторожно отряхнулся. Только землетрясения ему и не хватало. Он читал сотни рассказов о японских землетрясениях, но испытать на себе, каково это, раньше ему не доводилось. Он бросил взгляд на часы: 6:30. Пора уходить. Он быстро собрал свои вещи.

Входная дверь скользнула в сторону, на пороге стояла хозяйка гостиницы все в том же черно-бордовом фартуке. Она смеялась, издавала какие-то хриплые стоны, размахивала руками и гримасничала. Единственным, что напоминало о ней вчерашней, оставался цвет ее лица, хотя и тот из землистого перешел в зеленовато-бледный.

— Сумимасэн…[35]

При виде обрушившегося вентилятора она разразилась потоком слов. Пассан застегнул молнию на сумке и, не оборачиваясь, помахал на прощание рукой.

Оживление на улице никак не вязалось ни с ранним часом, ни с погодой. Люди весело переговаривались, жаловались друг другу на дождь, счастливые, что в очередной раз сумели избежать гнева Земли. На электрических проводах сидели щебечущие птицы.

Оливье поднялся по улице, озираясь в поисках такси. Жара усилилась еще на пару градусов. Даже ранним утром он чувствовал себя так, словно его опустили в бак для кипячения белья.

Он свернул направо и вышел на более широкую улицу. Вывески магазинов валялись на земле, со стен свисали полуоторванные антенны и коробки кондиционеров. Он подозвал машину, перелистал тонкий томик разговорника, купленный еще в аэропорту Руасси, нашел выражение, означавшее «рыбачий порт».

— Гиокоо, — сказал он водителю.

Тот заставил его повторить это слово раз десять, затем произнес сам и наконец согласно кивнул, словно постиг смысл, скрывавшийся за несколькими короткими слогами.

Такси покатило по узким улочкам. Пассан смотрел по сторонам, сравнивая увиденное с сохранившимся в памяти. Скопление коричневых крыш, сосновые парки, каменные святилища… Все серое или зеленое — цвета вечности. Блестевшие под дождем черепичные кровли напоминали рыбью чешую. Дома стояли вдоль тротуара не по линейке, а как придется, один чуть ближе, другой в глубине. Как набегающие на берег волны сурового моря, подумалось Пассану. Нагасаки был портовым городом — в этом не оставалось ни малейших сомнений.

За окном мелькнул торговец, жаривший мясо на вертеле. Пассан попросил шофера остановиться и бегом бросился к жаровне. Потребовал сразу пять палочек с ломтиками мяса, которое жадно съел, укрывшись под козырьком ближайшего подъезда и слушая, как журчит в водосточной трубе дождевой поток. Он корил себя за то, что даром теряет драгоценное время. Хотя, если задуматься, разве несколько минут решат дело? И потом, он понятия не имел, на какой день и час назначена роковая встреча. На сегодня? На завтра? Или через три дня?

Он вернулся в такси, и они поехали дальше. Минут через десять, обогнув скалу, выбрались на площадь перед заливом, перегороженным мостом Мегами. В порту тысячи лодок качали мачтами под дождем, подставляя борта медленным и тяжелым волнам.