Сухая, горячая рука колдуна отыскала ее ладонь. Благодарно пожала, да так и осталась лежать на коленях девушки.

– Ее звали Мирра, – внезапно заговорил Мрак. – Темноволосая, синеглазая. А как она пела! Когда я слышал ее голос, то моя душа словно пыталась вылететь из тела. – Помолчал и обронил: – Тогда у меня еще была душа.

Мирине нестерпимо захотелось вскочить на ноги и прервать его исповедь. Зачем ей чужие страшные тайны? А она не сомневалась в том, что Мрак желает поведать ей нечто запретное из своего прошлого. Но она осталась сидеть и внимать его откровениям.

– Поэтому я оставил себе твой голос, – признался колдун. – Он напоминал мне о тех временах, когда Мирра пела мне.

Еще одна долгая, томительная пауза – из тех, которые так и норовит разорвать отчаянным криком, лишь бы перестала давить на уши гнетущая тишина.

– А потом она заболела, – продолжил Мрак. Слова словно не шли из его горла. – Тяжело заболела. Все мое колдовское искусство оказалось бессильно. Я сидел у постели любимой и плакал. Плакал в первый и последний раз. Понимал, что вот-вот навсегда расстанусь с ней. Тогда ко мне пришел Сумрак.

Колдун так выделил интонацией последнее слово, что стало понятно – он назвал чье-то имя.

– Как порой люди точно подмечают суть вещей и дают им верные определения! – с едва уловимой насмешкой проговорил он. – Меня кличут Мраком за темные волосы и тьму в душе. А тот… Тот был истинным Сумраком. С затянутыми бельмами слепого глазами, которыми он видел зорче любого прославленного охотника. Сумрак предложил мне сделку. Душа в обмен на жизнь Мирры. Естественно, я согласился. Даже не раздумывал ни мига. Как иначе? Ведь что такое душа? Нечто непонятное и эфемерное, что невозможно потрогать. Есть ли она или нет – поди пойми. Тогда как реальная Мирра лежала передо мной. Задыхающаяся от кашля, сгорающая заживо от лихорадки. И я заключил сделку.

Прикосновение колдуна обжигало девушку. По всей видимости, у него был жар. Но он продолжал говорить срывающимся от напряжения голосом, выплескивая то, что так долго хранил в тайне.

– Мирра выздоровела, – прошептал он. – Быстро пошла на поправку. Казалось, счастливее меня нет в целом мире! Правда, меня стал пугать приход ночи. Каждый вечер с наступлением тьмы я запирался в доме. И вздрагивал от страха, прислушиваясь к тишине за дверью. Мне чудилось постукивание копыт. И я боялся… о, как сильно я боялся, что вот-вот двурогий бог явится получить свою плату!

Мрак затрясся в кашле. Приступ был настолько сильный, что после него он еще несколько минут лежал молча, собираясь с силами.

– Был назначен день свадьбы, – наконец сипло сказал он. – Но накануне Мирра прислала мне записку. Мол, прости, я очень ценю тебя за все, что ты сделал. Но я люблю другого. И не ищи меня. Мы убежим на край света, где ты не сможешь найти нас даже с помощью своего мерзкого колдовства.

Мрак негромко засмеялся. Правда, веселья в этом не было. Скорее, бесконечная горечь преданного человека.

– Конечно, я отыскал их, – произнес он, и в его тоне теперь слышалось мрачное удовлетворение. – Мирра на коленях умоляла пощадить если не ее, то хотя бы дитя, которое она носила под сердцем. И я…