Как встретили карикатуру сами участники мышиной погребальной церемонии, догадаться не трудно. Впрочем, глава их, великий Плеханов, старался не подать и виду, что карикатурные шпильки нанесли достаточно чувствительные уколы его барственному самолюбию.

Выдала его истинное состояние Роза Марковна, до глубины души потрясенная и оскорбленная публичным поношением боготворимого ею супруга. Женщина добрая и приветливая, тут она воспламенилась не на шутку. И, встретив на улице рисовальщика карикатур Лепешинского, прямо высказала ему искреннее свое возмущение:

— Это что-то не виданное и не слыханное ни в одной уважающей себя социал-демократической партии! Это перешло все допустимые границы! — горячилась Роза Марковна. — Ведь подумать только, что мой Жорж и Вера Ивановна Засулич изображены седыми крысами!

Пантелеймон Николаевич хотел было уточнить, что Вера Ивановна изображена вовсе не крысой, а всего лишь седой мышью, но сдержался и промолчал.

— …У Жоржа было много врагов, — продолжала возмущаться Роза Марковна, — но до такой наглости еще никто не доходил… И в каком виде предстали мы перед Европой? Что скажет о нас Бебель? Что скажет Каутский? Передайте вашему карикатуристу, что я возмущена! Как у него рука поднялась! Это просто чудовищно!

Роза Марковна, конечно, отлично знала, что «карикатурист» стоит перед нею, но ей было удобнее выражать свой протест в такой «безличной» форме.

Пантелеймон Николаевич принял предложенные ему правила игры, хотя — как он потом рассказывал товарищам — ему очень хотелось обнародовать имя карикатуриста и посмотреть, как отреагирует на это саморазоблачение Роза Марковна.

— Помилуйте, ну что же тут особенно чудовищного? — возразил с улыбкой Пантелеймон Николаевич. — Ведь если по совести, то Георгий Валентинович и сам большой любитель карикатурно изображать своих политических противников… Это, пожалуй, в наших условиях самый даже безобидный полемический прием…

— Ах нет, нет, вы мне этого и не говорите, — продолжала гневаться Роза Марковна. — И передайте, пожалуйста, вашему карикатуристу, что Плеханов русский дворянин и получил военное образование. И предупредите вашего карикатуриста, что если Георгия Валентиновича еще раз выведут из себя, то он может и на дуэль вызвать…

Высказав это грозное предупреждение и гордо вскинув голову, увенчанную широкополой шляпой, Роза Марковна с достоинством удалилась.

Когда Пантелеймон Николаевич за обедом рассказал о своей доверительной беседе с Розой Марковной, за столом воцарилось веселое оживление.

— Подействовало! — сказал Мартын Николаевич Лядов. — А вы, Михаил свет Степанович, — повернулся он к Ольминскому, — изволили сомневаться: стоит ли?

Но Михаил Степанович уже не спорил и не сомневался. Он так же, как и все остальные, отлично понимал, что в их арсенале появилось новое весьма действенное оружие.

И теперь на каждую ругательную статью меньшевиков ленинцы отвечали новой язвительной карикатурой,

А вскоре Михаил Степанович получил возможность и лично убедиться, сколь глубоко он ошибался, наивно предполагая, что похоронная карикатура обидит или хотя бы заденет самолюбие Владимира Ильича.