– Ты не сердишься на меня, не винишь в смерти мамы?

– Как я могу? Я любила отца беззаветно, но после той истории многое поняла, поняла и то, что он без меня может пропасть. Ну и Дима… Он тоже повел себя не лучшим образом. Видно, не судьба… – грустно проговорила Марго. – А кольцо я ношу потому, что оно очень красивое. Моя жизнь не сломана, она надломилась тогда, но я смогла… У меня свое дело, у меня дочь, чудесная умная девочка, у меня муж, вы с Эличкой… Нет, моя жизнь не сломана, а вот твоя…

– Я не люблю думать об этом, жалеть о чем-то… Поверь, если бы я встретила человека, которого полюбила бы сильнее, чем Сашу, то нашла бы в себе силы что-то изменить… Самое грустное в этой истории то, что с Сашей я не спала, а тех, с кем спала, не любила…Но это все давно уже неактуально…

Марго обняла тетку, прижала ее голову к своей груди.

– Нуца, я… я даже не знаю, что сказать…

– А не нужно ничего говорить. Давай просто сожжем дневники, пока до них не добралась Тошка или кто-то другой… Мало ли…

– Хорошо. Мы сожжем их.

– Но как? Как это осуществить физически?

– Я заберу из города вторую коробку, эту тоже положим в багажник, увезем куда-нибудь подальше в лес… И сожжем.

– Нельзя в такую жару жечь что-то в лесу!

– Ты права. Ну я подумаю, как это сделать.

– А может быть, не сжигать все разом, а жечь потихоньку, по одной тетрадке, а? Никто и внимания не обратит?

– Да, пожалуй…

– Вот и хорошо. Спасибо тебе.

– Хочешь, я прямо сейчас заберу у тебя эту коробку, поставлю в багажник и… Я знаю, я утоплю ее. Она довольно тяжелая, я суну туда еще камень и сброшу где-нибудь в реку.

– Да!

– Есть еще способ. Я возьму это на работу, там у меня машинка для уничтожения бумаг…

– Да нет, – улыбнулась Нуцико, – лучше уж утопить, как говорится, концы в воду.

– Прекрасно, завтра же и утоплю.

Тошка в окно увидела, как мама ставит в багажник знакомую коробку. Интересно, куда она ее повезет? Неужто обратно на городскую квартиру? С другой стороны, зачем таскать дневники в коробке с места на место? К тому же из этой коробки я не прочла еще ни одной тетрадки… А любопытство все разгоралось… Тошка улучила момент, когда мама ушла в дом, подбежала к машине, открыла багажник. Коробка была вскрыта. Тошка сунула туда руку и вытащила несколько тетрадей. С гулко бьющимся сердцем она бросилась к себе наверх. Но в комнате сидела Тася.

– Что это у тебя? – спросила Тася.

– А, старые тетрадки, мне надо там кое-что посмотреть.

– Где ты их взяла?

– На чердаке.

– А что там такое у тебя?

– Ранние пробы пера. Неинтересно. Скажи лучше, твой не звонил?

– Нет, только эсэмэску прислал. Показать?

– Чужие письма не читаю!

– Ты даешь!

Тошка сунула тетради в ящик стола и, когда Таська вышла, заперла ящик. Завтра утром Таська поедет на урок музыки, и тогда можно будет заглянуть в тетради.

«Не могу сейчас видеть Марго. Все кажется, она вот-вот скажет: „Папа, ты сломал мне жизнь!“ Я сперва даже раскаивался, что устроил ту сцену, но, с другой стороны, зачем ей этот журналистишка? И он же бросил ее… Мерзавец! Она еще слишком юна, чтобы жить с таким… Да, наверное, еще не вошла во вкус, молоденькие редко что-то понимают в плотской любви, правда, аргументы у него уж больно убедительные… тьфу, как подумаю, что он мою Марго… А она хороша, ах как она хороша была, когда сидела, прикрывшись руками… Эти мысли надо гнать от себя, это грех уже непростительный… И все-таки я слишком импульсивен, нельзя было так… В конце концов, Марго уже совершеннолетняя…»