Эту мысль можно сформулировать и современным научным языком, в частности с помощью экономической теории. Современные экономисты разработали концепцию лексикографических предпочтений[51] (определение «лексикографические» объясняется тем, что эта процедура напоминает построение словаря). Согласно этой концепции, люди делают выбор между несоизмеримыми благами, то есть благами, ценность которых не поддается прямому сравнению. Допустим, что я сравниваю ценность благ 1 и 2, принадлежащих к категории А, а также благ 3, 4 и 5, принадлежащих к категории Б. Блага из одной категории легко поддаются сравнению, блага из категорий А и Б несопоставимы, к тому же блага из одной категории не являются очевидно предпочтительными перед благами из другой категории. Отсюда следует, что обмен может осуществляться только внутри категории А или Б, но не между категориями. В нашем случае можно сказать, что стремление к добродетели — это категория А, предпочтительные безразличные вещи — категория Б. Внутри категории Б мы можем обменивать блага друг на друга: деньги на образование, карьеру на семейную жизнь и так далее. Но стоики отвергали любую возможность обмена или компромисса между категориями А и Б, поскольку такой обмен всегда достается ценой деградации добродетельности и личности. Кстати, это означает, что между благами есть противопоставления, например как в случае добродетели против физического здоровья, к которым стандартная экономическая теория попросту неприменима[52].

На первый взгляд, эта концепция может показаться странной. Но при некотором размышлении становится понятным, что все мы во многих ситуациях выбора используем лексикографическое упорядочивание. Например, вы обдумываете идею провести отпуск на отличном карибском курорте. Поездка в отпуск и трата денег находятся на одном лексикографическом уровне, поэтому вы готовы обменять часть своих с трудом заработанных денег на отдых. Но, если вам не хватает денег, вы вряд ли решите продать свою дочь ради того, чтобы насладиться хорошим отпуском. Дело в том, что ваша дочь принадлежит к более высокому лексикографическому уровню, несоизмеримому с уровнем отпуска, даже самого потрясающего.

Как бы мы ни выражали эту стоическую концепцию — в философских или экономических терминах, она очень мощная и воодушевляющая. Если следовать Аристотелю (и, будем откровенны, общепринятым представлениям о жизни), то надо быть счастливчиком, частью элиты, в противном случае можете не рассчитывать на достойную жизнь. Такой взгляд заведомо обрекает большинство людей на поражение, вынуждая их вечно гнаться за материальными благами, поскольку они ошибочно полагают, что их счастье и ценность зависят от их благосостояния. Психологи называют это гедонической беговой дорожкой: вы бежите изо всех сил, но так никуда и не добегаете. И наоборот, по мнению киников, каждый человек может быть счастлив, причем для этого ему ничего не нужно. Однако мало кто из нас готов жить в бочке и испражняться на улице. Стоики предлагают компромисс — лексикографическое противопоставление добродетелей и предпочтительных безразличных вещей вкупе с представлением того и другого как иерархически упорядоченных, несоизмеримых классов благ. Это помогает сохранить лучшее из обоих философских миров.