Мое сердце теряет ритм, и в груди формируется тепло и, устремляясь вниз, все ниже и ниже, разливается между ног.

— У себя в воображении я делал с тобой очень и очень откровенные вещи.

— Какие, например? — спрашиваю я.

— С участием языка, зубов и жесткого траха, — тихо говорит он. — Как буду кончать внутри тебя. На тебя. Через секунду после тебя, а иногда и до того как ты успеешь, заставив потом тебя играть со мной, чтобы у меня снова встал.

Я не могу отдышаться, не могу вспомнить, как сглотнуть.

Его взгляд темнеет еще больше, когда он продолжает:

— И то, что мы сделали в душе.

Внезапно я слишком остро чувствую, что он меня не целовал с тех пор, как мы пришли сюда. Что прошло уже больше двух недель, с тех пор как он прикасался ко мне. И куда больше времени, когда я могла себе позволить раствориться в тех ощущениях.

Склонив голову, он проводит губами мне по щеке.

— Твой черед делиться воспоминаниями.

— Я была увлечена тобой еще с Вегаса, но справилась с этим, когда решила, что ты не заинтересован, — рассказываю я. — А потом я была занята релизом «Рэйзора» и просто… в основном… фантазировала о тебе.

— Правда?

— Да. С участием языка, зубов и жесткого траха. И о том, что мы сделали в душе, — он беззвучно смеется, и я ощущаю мягкий рокот в его прижатой ко мне груди. — Но потом я нарисовала тебя полуголым, и с тех пор фантазий стало недостаточно. И кстати, у меня примерно рисунков двадцать только твоего члена.

— Наверное, было нелегко найти место для всех портретов, — улыбаясь, замечает он.

— Ну как бы нарисуй я его в натуральную величину, места не хватило бы вообще.

Его руки ныряют под мое пальто и забираются под футболку. Прохладные пальцы касаются теплой кожи на моей талии, ребрах и выпуклости груди над бюстгальтером. Наши взгляды встречаются всего на несколько секунд, и, наклонившись, он оставляет у меня на губах один поцелуй.

— Привет, моя девушка.

Кажется, все мое тело расплывается в улыбке.

— Привет.

— Ты как?

Я киваю.

— Я хорошо. Очень хорошо.

Это комфортное молчание для нас не ново, но в его глазах я вижу искорки. Не существует слов, чтобы выразить ими, что он сейчас говорит мне взглядом, по крайней мере, ни на одном из известных нам языков. Это вроде и отчаяние, но и одновременно восторг. Его тело возбуждено, но речь идет не о сексе, не о жажде оргазма и не о желании удовольствием сгладить шероховатости между нами. Он чувствует сейчас это интенсивное и идеальное единение со мной. Я знаю об этом, потому что то же самое вибрирует и во мне.

Я расстегиваю верхнюю пуговицу его джинсов, ощущая на себе его взгляд, дающий мне безмолвное разрешение. Три следующие поддаются только после мягких и настойчивых уговоров. Щекой я ощущаю горячее и быстрое дыхание Оливера.

— Ты что задумала, Лорелей?

— Прикоснуться к тебе.

Я смотрю вниз, наблюдая за своей скользнувшей ему в трусы рукой, чувствуя при этом, как он оглядывает пляж, чтобы убедиться, действительно ли мы тут одни.

Откидываю голову назад, молча прося его о поцелуе.

— Эта поглощающая любовь… — бормочет он у моих губ, тут же замолкая на полуслове, когда мои пальцы начинают поглаживать его скользкую головку.