Артефакт заполнял лично Рорх, добавив от себя плетение по сбору эмоционального фона, по типу питания лича, во время сильных всплесков чьих-то эмоций поблизости. Череп приладили на место и аккуратно стали наносить смешанные образцы мутагенной крови.

Работа еще не была закончена, когда черепушка уже начала вертеться, оглядываясь. Марье это зрелище показалось похожим на то, как если бы ожил скелет суриката. Она усмехнулась про себя, вспомнив зверька из мультика, и тихонько сказала:

— Ну с днем рождения, Тимон.

— Почему Тимон?

— Ну тебя же все равно надо как-то назвать. Почему не Тимон? Ты такой же нахальный и предприимчивый, а еще, думаю, не раз будешь влипать в передряги и выбираться из них.

Уточнять, что Тимон был мультяшным зверем, она не стала. Ходил-то он на двух лапах. Хотя грызуном тоже не являлся. А дух, в принципе не задумывавшийся до сих пор об имени, согласился быть Тимоном. Ему понравилась его краткая характеристика.

По завершении процедур, магических анализов Бяо и надевания специально изготовленных академических артефактов новоиспеченный Тимон развил бурную деятельность. Он подпрыгивал, сворачивался в клубок, вертелся, пытался втиснуться в щель между шкафом и стеной (ему удалось), а потом сообщил, что ему хотелось бы получить гардеробчик некромантского студента.

Все слегка опешили от наглости вредной сущности, хорошо, рядом не было Саврасыча. Хозяйственный завхоз за такое «святотатство», наверное, самолично разобрал бы Тимона обратно на косточки.

Мария Спиридоновна посоветовала обговорить это с Фшеном Шатосом. Поскольку Тимон его подопечный. Так как он не персонал и не студент, то форму ему не выдадут. Но поскольку к факультету он относится и проживает на территории некромантского общежития, то носить цвета и фасоны факультетской одежды ему никто не запретит.

Тимон тут же сорвался договариваться, пылая надеждой увидеть «женщину своей мечты» и показаться ей во всей своей обновленной красе. За ним вышли Рорх и Бяо, а Марью о'Валинтер попросил задержаться ненадолго.

Как оказалось, профессор с друзьями все еще бился над вопросом изоляции. Варианты были, но получались очень громоздкие и потому не эффективные.

Марья задумалась. Про магический мир она знала пока очень мало, а в магии не разбиралась совсем. Пока все чудеса ограничивались немажоськой, сейфом, машинкой для укладки и артефактами. Впрочем, были еще зеленые кубики для стирки и Васькин «горшок». Точно! Горшок!

— Мне тут для выусня Виолетта Дифинбахиевна принесла такое растение, которое поглощает запахи и магию вокруг себя. Или нейтрализует. Точно не знаю. Радиус очень ограничен, и некрофон общежития совсем не нарушается. Может, можно как-то использовать листики, а лучше сок выдавить и пропитать какой-нибудь тонкий, но прочный материал. Вы с ней проконсультируйтесь, а то я даже названия не помню.

У вампира в прямом смысле загорелись глаза, и он просто вынес в прыжке дверь собственной лаборатории, оставив ошарашенную его поведением Марью.

«Вот ведь глазки включил, как фары у КАМАЗа на встречке, фанат своего дела и балбес, как все чем-то фанатично увлеченные мужики. Теперь и дверь восстанавливать придется. Лишь бы студенты не скинулись, пока его нет, а то сопрут чего поиграться», — думала Мария Спиридоновна, возвращаясь к себе в общежитие.